Два миллиона марок за «Черного генерала» Даяна Мурзина
Фотографию, которую мы публикуем, смело можно назвать исторической: справа на ней человек, за которым охотилось все гестапо, — наш земляк «Черный генерал» Даян Мурзин, командир 1-й Чехословацкой партизанской бригады имени Яна Жижки, а рядом его боевой товарищ — Иван Степанов. Оба доставили фашистам немало хлопот.
Даян Баянеович Мурзин — ныне национальный герой и почетный гражданин 16 городов Чехословакии — сумел в тяжелом 1944-м году, высадившись с горсткой разведчиков в глубоком тылу немцев, собрать на территории Словакии и германского протектората Моравии целую партизанскую бригаду, куда вошли люди многих национальностей.
Она наносила настолько чувствительные удары по гитлеровцам, что, после того, как местное гестапо и карательные войска расписались в полном бессилии, сам любимчик фюрера штурмбанфюрер Отто Скорцени приехал в Прагу с особой миссией.
Этот огромного роста эсэсовец с Железным крестом, которым Гитлер лично наградил его за операцию по освобождению из плена свергнутого в Италии Муссолини, и грубым малиновым рубцом через всю щеку решил в первую очередь обезглавить партизанское движение в Чехословакии. На совещание для Скорцени были собраны лучшие агенты, внедренные в среду чехов и словаков и работающие на гестапо.
— Можете доложить, кто возглавляет бандитов? — выспрашивал с пристрастием штурмбанфюрер собранных агентов. — Кто знает, в каком звании этот человек…
О Мурзине по всему протекторату и Словакии уже ходили легенды — прославленный партизанский командир, чтобы скрыть возраст (а ему было всего 23 года), отпустил густую черную бороду и среди партизан был известен под конспиративным именем «Юра».
— Мы имеем сведения про их командира, — встал навытяжку один агент гестапо, — что это очень опасный человек с бородой…
— Знаю, — раздраженно перебил агента Скорцени, располагавший агентурными фотографиями партизанского командира. — Ходит в черной кожаной куртке, носит черные усы и бороду! Я спрашивал про его звание…
— Он, кажется, майор…
— Садитесь, болван! Кто знает точнее? Ты?
— Он — подполковник Красной Армии…
— Садись! Вас всех выгнать надо, дармоеды!
Поднялся гестаповский агент по кличке Большой Франта — тот, который потом много вреда нанесет партизанам и которого подпольщики прикончат за смерть товарищей… Впившись глазами в Скорцени, он чеканит:
— Господин штурмбанфюрер, партизанами командует засланный к нам в тыл советский генерал…
Охота на «Черного генерала» началась: гитлеровцы напечатали листовки, где за его голову обещали сначала миллион дойчмарок, а затем и два миллиона. За Ивана Степанова, который на снимке рядом с Мурзиным, давали 500 дойчмарок.
Так с той поры за «Юрой» окончательно закрепился «генеральский чин». «Черный генерал» Даян Мурзин со своей бригадой наводил на оккупантов ужас. Гитлеровцы не могли поверить, что руководит партизанами и направляет ощутимые удары по врагу совсем молодой советский майор…
…Мы сидим с Даяном Баяновичем Мурзиным в его уфимской квартире по улице Ленина и пьем чай с вареньем. За окном — солнечный день, детские голоса, словом, обычная мирная жизнь…
У Даяна Баяновича она после Победы была насыщенной: долгие годы бывший «черный генерал» руководил адвокатами республики, он сейчас один из самых опытных уфимских юристов, общественный деятель… Только что принесли билеты в Прагу — чешские соратники по партизанской борьбе из Комитета 1-й Чехословацкой бригады имени Яна Жижки пригласили встретить 50-летие Победы в Чехословакии, где Мурзина знают и помнят, его именем названы многие улицы. Надо опять проехаться по местам совместных боев, встретиться с побратимами.
Жалко только, что жена «Черного генерала» Даяна Мурзина Надежда Павловна, парашютистка и партизанка, тоже награжденная чешскими и советскими наградами, уже больше не поедет с ним на землю их боевой молодости — в прошлом году не стало Надежды Павловны…
Даян Баянович, вспоминая те годы, рассказывает о тяжелых боях:
— Скорцени принял тогда «меры», чтобы очистить Чехословакию от партизан — пошли облавы, карательные экспедиции. У нас в гестапо работал человек, сообщавший партизанам о планах гитлеровцев. Четыре отряда нам удалось с его помощью вывести из-под удара, а один отряд — 120 человек — окружили в деревне Плоштина. Эту деревню, как и Лидице, стерли с лица земли, мирные жители и партизаны погибли. Тем отрядом командовал старший лейтенант Костин — кстати, он из Башкирии. Партизаны дрались до последнего. Сам Костин был ранен и, чтобы не попасть в плен, взорвал себя гранатой. Люди были героические!
…Нацистам был в этот переломный момент войны на руку слух, что с партизанами кончено. И перед партизанской бригадой встала задача — отомстить фашистам, провести такую операцию, чтобы эхо от нее всколыхнуло всю округу. И такой случай представился вскоре…
…У партизан всюду были помощники. Неподалеку от города Кромержижа располагался красивый замок графа Дубского, там работала домработницей местная девушка Аничка Выкоукалова, имевшая связь с партизанским отрядом «Ольга». Она и сообщила, что в замке часто бывает важный немецкий генерал, командир 16-й танковой дивизии, в задачу которой входило оборонять город Брно. Это была лакомая добыча — партизаны поручили Аничке выведать день, когда генерал в следующий раз приедет в гости в графу. Девушка выполнила задание и сообщила: «Он будет в субботу».
Скрытно партизанская «группа захвата» проникла в замок. Аничка спрятала их в подвале. Прождали день — и к вечеру генерал-майор фон Мюллер в сопровождении высших штабных офицеров своей дивизии заехал после охоты отдохнуть в замок. Партизаны приготовились. Но мешало то, что в немецких автомобилях остались шоферы — они могли сорвать операцию по захвату генерала. И тогда служанка Аничка сходила к немецким водителям и от имени графа и генерала пригласила всех в общую залу.
В разгар веселья из соседних комнат выскочили партизаны. Все заняло считанные минуты — лишь один штабной офицер успел неприцельно выстрелить из пистолета и тут же рухнул, подкошенный партизанской пулей…
Обалдевшего генерал-майора фон Мюллера взяли, что называется, тепленьким. Обладатель Железного креста с дубовыми листьями и множества других фашистских наград даже не пикнул перед партизанскими автоматами. Генерала утащили в леса, переодели в штатское, а после — где на санитарной машине, где пешком — доставили в штабную землянку к Мурзину.
Вот там они и встретились — два генерала, партизанский «Черный генерал» Даян Мурзин, за голову которого фашисты обещали два миллиона марок, и гитлеровский фон Мюллер. Было это к вечеру на второй день после успешной операции, в лесной партизанской землянке неподалеку от деревни Катерина.
К тому времени гитлеровцы с ног сбились, пытаясь выйти на след захваченного «языка», английское радио передало на весь мир сообщение о пленении командира 16-й танковой дивизии. Командование сразу трех фронтов — от имени Малиновского, Конева и Еременко — потребовало вывезти фон Мюллера через линию фронта и доставить в наши штабы. К сожалению, это было невыполнимо — немцы настолько активизировали действия против чешских партизан, что самолет принять было просто невозможно.
Тогда Мурзину передали другую радиограмму: подробнейшим образом допросить пленного генерала и передать по рации шифром полученные сведения нашим фронтам…
Предстоял психологический поединок с матерым немецким воякой. Его ввели в землянку, одетого в чужое штатское платье — это было сделано по дороге из предосторожности. Допрос решили провести втроем: Мурзин, начальник штаба Ностенко и начальник разведки Юрий Куликов. Генерал, набычась, стоял посреди землянки.
— Садитесь, — предложил Мурзин.
Он повторил свое предложение на чешском и на немецком языках, задал вопросы, но фон Мюллер даже не пошевельнулся. Он всем своим видом давал понять, что разговаривать не желает.
Трудно сказать, как развивались бы дальше события, если бы в землянку не зашел предложить командирам чаю партизан-моряк Константин Арзамасцев, человек, прошедший через ужасы нацистских лагерей. Трижды он совершал побеги до того, как добрался до партизан, — и трижды его ловили. И каждый раз вырезали на спине звезду. Костя фашистов видеть не мог — выходил из себя, его из-за этого решили не брать на боевые задания: на рожон лез человек, все в нем кипело. Когда в отряд доставляли пленных немцев, он не сдерживался — и мог, задрав рубаху, повернуть к ним свою изрезанную, в звездах, спину…
К генералу Костя отнесся без нервов. Только покосился, предлагая Мурзину чаю, и поинтересовался:
— Не хочет говорить, что ли… Дайте мне его на несколько минут, может, найдем с ним общий язык…
— А что, «Юра», чего мы теряем? Пусть Арзамасцев попробует. Может, угостит чайком, да заговорит наш генерал…
Арзамасцев увел фон Мюллера. Перекурили. Минут через пятнадцать в землянку шагнул Мюллер.
— Вы командир? — спросил он Мурзина на ломаном чешском языке.
— Я — командир.
— Вы майор?
— Я — майор.
— Я буду давать вам мои показания. Но при одном условии. Дайте мне обязательство, что сохраните мне жизнь до прихода ваших войск.
— Хорошо, слово солдата вам дадим, — подумав, сказал Мурзин. Втроем партизанские командиры написали бумагу о решении сохранить жизнь генералу и уберечь его в сохранности. Тот ведь понимал, что и назад, к немцам, ему уже нет дороги после партизанского плена…
— Прикажите принести мой мундир, — попросил после окончания бумажной процедуры ревностно следивший за ней генерал-майор, командир танковой дивизии, которую он сейчас предавал.
— Нас интересуют данные не только по вашей дивизии, но и по обстановке в целом.
— Я дам информацию…
Когда принесли генеральскую форму, фон Мюллер велел вспороть в одном месте подкладку и вынул оттуда карту на шелковой тряпице, обильно усеянную значками — где собачья голова, где баран… И стал значки эти расшифровывать — здесь тоже дивизия. Здесь укрепления. Здесь дополнительный полк. Дислокация, количество — бесценная информация, которую рации партизан тут же начали предавать радистам и шифровальщикам советских штабов. Эта информация, подтвердившаяся и оказавшаяся очень достоверной, помогла избежать многих потерь при освобождении Чехословакии…
Когда фон Мюллера уводили, Мурзин спросил:
— Так почему же вы сначала не хотели даже разговаривать?
Мюллер поджал губы:
— В Германии еще во времена канцлера Бисмарка введен был порядок: попавший в плен генерал или адмирал может быть допрошен только лицом, равным ему по чину…
Думается, что «Черный генерал» Даян Мурзин на такой ответ был не в обиде: сведения были получены поистине золотые. И фашисты получили звонкую пощечину — попробуй хвастаться, что с партизанами покончено, когда у них из-под носа увели живого генерала…
Трудной военной дорогой прошел в Чехословакии наш дорогой земляк Даян Баянович Мурзин — был он на чешской земле дважды ранен и контужен, пережил смерть многих близких друзей, товарищей: русских, словаков, чехов… Но путь этот он прошел достойно, недаром ему были вручены многие высшие чехословацкие награды, не зря о заслугах «черного генерала» в Чехословакии не забывают по сей день.
