Известного путешественника дома застать нелегко — месяцами длятся его странствия. Но корреспондент нашей газеты сумел взять у него интервью
Без преувеличения 55-летнего Федора Конюхова сегодня можно назвать самым известным продолжателем дела русских землепроходцев и мореплавателей. Он совершил более 50 экспедиций. За спиной блистательные рекорды, пять (!) кругосветных плаваний, покорение Северного (три раза!) и Южного полюсов, Эвереста и всей «семерки» высочайших вершин мира. Федор — первый в мире россиянин, которому удалось выполнить программу Большой Шлем Приключений (Эверест и оба полюса).
Но вот любопытная деталь: в Англии звание «сэр» за кругосветку получил мореплаватель Питер Блейк (о судьбе которого мы скажем ниже). Совсем недавно, в 2005 году, офис премьер-министра Великобритании Тони Блэра распространил сообщение: за рекорд в кругосветном плавании на катамаране молодая британская яхтсменка Эллен Мак-Артур (ей не было и 30 лет) удостоена дворянского титула и получила право именоваться леди Эллен.
Одновременно и параллельно с Эллен не менее значимую кругосветку прошел Федор — причем впервые в истории мирового парусного спорта яхтсмену-одиночке удалось провести вокруг света килевую яхту класса «макси», что тоже явилось рекордом.
Но, увы, океанский яхтинг, в частности, кругосветные походы, находится под патронажем верховной власти Англии, а в России покорение русским яхтсменом Мирового океана и победы, прославляющие страну, воспринимаются как его личное дело.
Однако Федор Конюхов, никогда не получавший от государства ни рубля поддержки, не оставляет своих попыток нести знамя родины в далекие моря и континенты.
— Федор, говорят, ты снова строишь какую-то необыкновенную яхту…
— Да, это событие, о котором не кричат газеты и молчит телевидение: не где-то на знаменитых верфях Англии, а в Москве впервые строится научно-исследовательское судно «Рассвет», которое пойдет покорять Антарктиду. Оно скромно стоит на заводе близ Нагатинского поля, наполовину построенное, там уже двигатель поставили внутри, только денег на дострой, как всегда, не хватает, а нужно еще около 150 тысяч долларов. В меру возможностей финансирует оборудование судна дирекция Обручевского рынка, где руководитель — энтузиаст, но пока работы непочатый край. Я на этот проект большие надежды возлагаю…
— Выходит, далеко не все понимают уникальности этого судна?
— Да ты пойми, за всю историю Москвы такого экспедиционного судна не строилось! Да гордиться надо, что создается корабль, который через Северный морской путь будет идти, зазимует в Антарктиде.
Я к назначению судна очень не равнодушен, не люблю то, что язвительно зовут плавучими диванами. Как-то был на яхте за 80 миллионов долларов, которую построили для одного миллиардера. Зашел на нее, поглядел — это просто мебельный «шкаф». Шторма она боится. Скоростей — нет. В Антарктиду идти не может. Заглянул вовнутрь корабля — там унитазы чуть не из золота, везде картины дорогие, диваны. И стойкий дух спермы! Спрашиваю: «Куда на судне ходите?» Да вот, мол, приедем, возьмем девочек из России, с ними мужички богатые попьют-погуляют. Вокруг острова их покатаем — и то когда стоит хорошая погода, не штормит.
Я подумал: «Вбили в яхту 80 миллионов долларов, а ничего нет — ни престижа, ни амбиций!» А ведь владелец мог бы престиж России поднять, представь: яхта идет вокруг света, а он за штурвалом, как Колумб. Да за 80 миллионов можно такое судно построить — скоростное, мореходное! А они не понимают этого: летом тусуются в Средиземном море, а зимой на Антигуа (это Карибское море). Но разве это цель?
Вот мы на экспедиционном судне «Рассвет», которое строится в Москве, мечтаем войти как можно глубже в одну из бухт Антарктиды и вмерзнуть с наступлением зимы вдали от полярных станций. Я бы хотел потом всю команду отправить на материк с каким-нибудь чилийским или аргентинским самолетом, а сам остаться на одиночную зимовку.
Там в полярную ночь ты полностью отрезан от мира, даже авиация у тебя не приземлится — потому что при семидесяти градусах мороза снег подобен песку, не скользит, самолет даже на лыжах перевернется. Хочу на зимовку забраться километров на 100—200 вглубь континента — это будет полный отрыв…
— Почему ты не любишь засиживаться дома?
— Еще спроси, как все журналисты, зачем в моря и горы иду. Это ведь не объяснишь, а потом годы проходят, цели меняются. Я до подъема на гору Эверест был одним — и после него, как и после других трудных экспедиций, многое меняется. Когда у тебя за плечами Эверест, когда у тебя за спиной остается Северный полюс — ты сам становишься другим.
А назад возвращаешься и видишь — с твоего отъезда ничего не изменилось. Что-то пошлят по телевидению — тот же «Дом-2», те же шоу. Толстая и полуголая женщина прыгает, как и год назад. Тот же Петросян, те же плоские шутки. Или бывший «мушкетер» все в той же шляпе молодится и эксплуатирует свой образ «20 лет спустя». Ничего не изменилось здесь! А я за это время видел альбатросов, китов, айсберги, людей, новые земли. Видел шторма и скорости, стоял на краю смерти, многое познал… Видно, Бог является мне только в дороге.
— Ты построил уже четыре часовни — в Москве, Сергиевом Посаде, Переславле-Залесском и на Дальнем Востоке… Говорят, мечтаешь одну из часовен в Москве превратить в храм для путешествующих…
— А ты знаешь, сколько людей уходит в путь? У нас только в Федерации по альпинизму 20 тысяч альпинистов в год из России выезжают в горы. Едут на Кавказ, в Гималаи, на Памир. В каждом институте всегда есть клубы, секции любителей гор. По Москве и Московской области только альпинистов и скалолазов несколько тысяч. Не считая яхтсменов, сплавщиков, горных туристов, дельтапланеристов и вообще экстремальщиков.
Для этих людей я бы не только хотел перестроить нашу часовню в Москве в церковь для путешествующих, но мечтал бы быть в ней священником, если бы меня рукоположили в сан. Чтобы я лично провожал и встречал тех путешественников, что отправляются в путь, горячо и искренне молился за них. Простой священник едва ли поймет, кого провожает, а я-то знаю, кто откуда возвращается и кто не возвращается совсем.
С того же Эвереста не все возвращаются, там погибает каждый третий. Кому, как не мне, молиться обо всех отправившихся в путь, потому что во многих местах я бывал и испытал опасности…
— На стенах часовни, построенной тобой в 2004 году в Москве по благословению Патриарха в память о погибших моряках и путешественниках, есть лаконичная надпись: «Питер Блейк — погиб в устье реки Амазонки от рук бразильских пиратов в 2001 году». В 2001 году какие пираты?
— Сейчас пиратов больше, чем было в старые времена! Целые лайнеры останавливают в море и грабят, контейнеровозы, рыбацкие суда. Особенно в Красном море. А в Филиппинских островах! Когда корабль ночью проходит в этой части Малаккский пролив (его еще зовут Сингапурским), то команда в нарушении правил судоходства зажигает все огни, чтобы осветить воду, и стоит вдоль бортов с пожарными брандспойтами. Там же сотни островов, покрытых джунглями: пираты вылетают на своих катерах именно с них. У каждого в руках автомат, гранатометы, базуки…
Люди по старинке понимают: пират, мол, с одним глазом и саблей… Когда-то в СССР показали фильм «Пираты XX века» — так это ерунда. Сейчас пираты — это скоростные катера с турбинами, которые несутся над водой. Телефоны. Системы GPS. Радары. У них в каждом порту разведка и агенты: знают, когда и какой корабль идет на борту с грузом, какую сумму везет.
У шедшего несколько лет назад с Филиппин в Находку русского капитана было в сейфе 150 тысяч долларов, вырученных за рыбу. Их встретили и ограбили, потому что знали все, вплоть до суммы сделки.
Вы обратите внимание на то, как яхты богатых людей и туристские лайнеры ходят по Карибскому морю — только по краю, где идет гряда Карибских островов: Сент-Люсия, Мартиника — где 60 миль до порта, где 40 миль. Перебегают от острова к острову только днем, а ночью стоят в портах под охраной. Чтобы кто-то пошел через море напрямую — таких единицы. Почему? Потому что пираты охотятся за яхтами — особенно если ее ведет яхтсмен-одиночка.
Сценарий прост: они яхту забирают, а мужичка — за борт, на прокорм рыбам. Эту яхту потом где-нибудь в Венесуэле затаривают наркотиками — и идут на Америку, где выбрасывают судно на берег прямо на диком пляже. Потому что поставщикам наркотиков в порт заходить нельзя — там проверят. В итоге на берегу остается разбитая яхта, к которой подъезжают контрабандисты и забирают товар. Это на Карибском море. А близ Филиппин на яхты нападают ради грабежа. А яхту потом перекрашивают и продают. Как у нас перепродают ворованные машины. И есть целая система сбыта.
У меня был знакомый немец, работающий в специальной службе Интерпола, разыскивающей ворованные яхты по всему миру. Он сам бывший яхтсмен, мотается в то в Гонолулу, то в Сан-Франциско, в яхт-клубах тусуется, в баре сидит, потягивая пивко, регаты смотрит. А на деле по списку ищет ворованные яхты. Потому что, если яхту даже перекрасили и название поменяли, то все равно остаются особые приметы…
— А ты, Федор, сталкивался с пиратами?
— Я о том, как у меня украли яхту, написал в своей книге «И увидел я новое небо и новую землю…» — это долгая история и ее так просто не расскажешь. Ну, украли-украли, а я забрал назад. И не будем больше об этом говорить…
(ОТ РЕДАКЦИИ: вкратце история такова. В 1994 году Федора в море скрутил приступ лихорадки, и он был вынужден завести яхту «Формоза» на один из Марианских островов. Пока его лечили в больнице, пираты угнали яхту на соседний остров Манагаха. Оправившись от приступа, Конюхов выследил пиратов и, оглушив оставленный на яхте караул из двух человек, вернул себе яхту и вышел на ней в открытое море).
— А что же случилось с Питером Блейком?
— Питер Блейк был одним из уважаемых во всем мире мореплавателей, яхтсмен, гонщик, обладатель рекордов. В 2001 году в очередной экспедиции он привез группу ученых для исследования реки Амазонки. Его яхта с большой осадкой «Хозяин морей» (это бывшая «Антарктика») встала на якоре близ устья реки, а ученые и команда сели на резиновую лодку «Зодиак» и уплыли вверх по Амазонке. Питер Блейк остался один.
Убедившись в этом, на яхту вплавь с берега приплыли три налетчика и поднялись на палубу. В завязавшейся борьбе Питер Блейк попытался выдворить с яхты одного из непрошенных гостей. А в это время второй подкрался сзади и выстрелил Питеру в затылок из пистолета. Бандиты забрали фотоаппараты «Никон», украли корабельный компас, сняли с руки Блейка часы… Обобрали яхту.
Некоторые говорят: «Надо было Питеру Блейку все отдать и не связываться». А я считаю, что так невозможно было. Полиции потом удалось выследить пиратов и поймать их на сбыте награбленного. Но легенду мирового яхтинга сэра Питера уже не воскресишь…
— А правда, что, повидав столько стран, ты мечтаешь поселиться в Подмосковье — в Сергиевом Посаде?
— В монастыре в Голубых Горах, в Австралии, живет один православный батюшка — отец Алексей, русский по национальности. И, когда при нем начали про Россию говорить, что, мол, распадается держава, он сказал что центр России — не Москва и не Санкт-Петербург. И тем более не Сочи.
Центр России — это Сергиев Посад. Ибо там находятся мощи Сергия Радонежского, духовного объединителя Руси, самых чтимых святых. И пока эти мощи в Лавре, с Россией ничего не случится. Эти слова о духовном центре России мне очень пришлись по сердцу. Однажды я выступал на телевидении, и ведущая программы спросила меня: «А где бы ты хотел остаться жить? Где нравится: в Англии или, может, во Франции?» А я сказал, что хочу жить в Сергиевом Посаде, на земле, где жил преподобный Сергий Радонежский, где ступали его святые ножки. Сказал от души.
А потом через недельку звонит одна женщина и говорит: «Я смотрела вашу передачу. А у меня в Сергиевом Посаде есть земля, четыре сотки, в пятнадцати минутах ходьбы от Лавры и неподалеку от вокзала. Домишко у нас там сгорел, а для картошки мы взяли другой участок. Так что с мужем мы решили вам эту землю подарить…»
И она подарила землю — это было в 1997 году, все дарственные документы на участок мы тогда справили. Это до сих пор единственная собственность, которая у меня имеется. Я сказал: «Теперь у меня есть своя земля!»
Квартиры собственной у меня ведь нет. Мастерская моя, где рисую свои картины, — и та Союза художников. Яхты, на которых плавал, все имеют своих хозяев. Так что я считаю себя с тех пор жителем Сергиева Посада. Только построил я на этих дареных сотках земли не жилой дом себе, а часовенку Сергию Радонежскому. Ему первому — его ведь земля, не поднялась рука на другое название.
Затем залил фундамент для часовни Николаю Чудотворцу, которого считаю покровителем путешественников. Деньжонок хватило лишь на то, чтобы пока вывести фундамент вровень с землей. На следующий год часовенку по окна поднимем. Такое строительство — дело дорогое, нужно примерно 30 тысяч долларов — на камни, бетон, строителей. За один год не найдешь столько денег, а год за годом строишь потихонечку…
— Я слышал, что у тебя есть планы открыть в Сергиевом Посаде школу путешественников для ребят, чтобы учить их походной жизни.
— И не только ее одну, а хочу подарить городу частную библиотеку. Даже проект ее набросал, пока шел вокруг света. Пусть она будет небольшая, но красивая, с читальным залом в центре и тематическими отделами для научной литературы, детской, книг путешествий и приключений и т. д. А почему бы нет? Ведь строят же частные яхт-клубы, а почему бы мне не подарить городу такую читальню для всех! Чтобы люди из Сергиева Посада приходили, читали здесь, занимались.
У меня книг своих очень много, а потом в Америке, недалеко от Сиэтла, живет один русский старичок — он хочет передать мне свою библиотеку, которую еще родители его вывезли из России в революцию. Все эти годы его семья в Америке покупала все книги на русском языке — таким образом, набралось 4 тысячи книг, из них 2—3 тысячи совершенно роскошных изданий. Чтобы перевезти это из Америки в Россию, нужен контейнер морской. Хоть это дорого, но я бы нашел под это спонсоров.
Но беда в том, что книги пока брать некуда — надо сначала библиотеку построить, а потом уж их привозить, иначе они пропадут без надлежащих условий хранения.
У меня в отношении Сергиева Посада, действительно, далеко идущие планы — и библиотеку здесь поставить, и часовни святым, и церковь Матери Божьей спасительнице утопающих. И школу молодых путешественников здесь открыть для города. Только моих четырех соток земли на библиотеку и все остальное не хватит…
— У тебя, как видим, большие замыслы помимо путешествий…
— А надо делать конкретные дела, которые по силам. Мне один сюжет очень запомнился, когда одна зарубежная студия снимала фильм о людях, ведущих здоровый образ жизни. Там было и обо мне, и о негре-инвалиде, который Олимпиаду выиграл. А главное — о японке, которая за свою жизнь (а ей за восемьдесят лет!) посадила миллион кедров.
Начала она сажать кедры еще в молодом возрасте и продолжала это, работая, по-моему, на рыбокомбинате. И все эти годы она сажает и сажает кедры в сопки. И сделала большое дело в отличие от некоторых «зеленых», которые кричат о спасении планеты вообще, но не вырастили и пяти саженцев. Вот это подвиг духа!
Или вечная благодарность тем незаметным людям, которые столько лет пробивали закон о Байкале. Столько лет они бились — и добились, что на защиту озера встали и законодатели, и общественность. В силу сложившегося общественного мнения Путин даже ветку трубопровода от Байкала отодвинул, так что спасибо тем ребятам…
— Ты видел самые отдаленные уголки страны. Помогает ли это тебе понять Россию…
— Если ты хочешь посмотреть Россию, то надо бывать там, где люди простые живут — скажем, под Рязанью, Вологдой или в калмыцкой степи, которая лучше Африки, потому что в Африке одни опасности, а в Калмыкии — золотой народ. Или по Сибири походи, по дальним уголкам страны. Надо видеть, как живет глубинка, а у нас все зациклилось лишь на известных мегаполисах.
Возьмем такую далекую землю как Чукотка, которую поминают только в связи с Романом Абрамовичем. А мне знакомые чукчи говорят: а мы ни разу не видели этого Абрамовича. Для них он где-то далеко — за облаками, а не в их стойбище. И жили они на этой земле веками до олигарха и после него жить будут. Есть у меня там хороший друг — охотник-эскимос Атата, который учил меня на собаках ездить. Он и все мои друзья на Чукотке по наивности думают, что если я известный путешественник, то вхож к высшему начальству, хотя это не так.
Атата мне и говорит: «Федя, когда будешь с Путиным встречаться, передай, чтобы он на Чукотку хоть раз приехал! А то ни одного правителя России у нас не было…»
Они, хоть и народ простой, но историю знают. Еще в 1725 году, за неделю до смерти, Петр Первый послал на Чукотку экспедицию Беринга. Почти 300 лет назад стала Чукотка частью России — но ни один русский царь так и не приехал взглянуть на новые владения. Ну царям прощается — самолетов тогда не было, а путь на санях был долгим и опасным. А сейчас какая разница, что в Америку с визитом лететь, что на Чукотку? Однако и за советские годы ни один вождь страны сюда не добрался — ни Ленин со Сталиным, ни Хрущев, ни генсек Брежнев. И после них никто не долетел.
Я в ответ на просьбы чукотских друзей говорю: «Ну, Атата, допустим, прилетит на Чукотку глава государства, и что это вам даст?»
«Как что? Мы бы этим гордились, что он был, что на мысе Дежнева стоял! И мы бы тогда сильней ощутили, что мы тоже Россия!»
— Удивительно мыслят люди в такой глубинке!
— А они хоть в ярангах живут, обо всем понятие имеют, вплоть до политики. Раз сижу в яранге, а Атата просит меня привезти из Москвы портфель-дипломат. Я удивился: зачем он, мол, тебе? Ты же оленей пасешь, на байдарке ездишь…
«А хочу, когда соберусь на морского зверя-моржа, с хорошим дипломатом на охоту выйти. Провизию буду в нем носить!»
И вот я снова еду из Москвы на Чукотку, денег, как всегда, в обрез. Купил Атате недорогой болгарский дипломат — зачем ему в тундре навороченный? Привез подарок. Атата его крутит-крутит в руках: «А что ж замки у него на ключиках, как у швейной машинки? Я в кино видел американские и японские дипломаты — так все они на удобных кодовых замочках…». Вот с таким понятием живут даже на Чукотке. Народ ведь не олух, разбирается во всем…
Или есть в Приморье поселок Сергеевка, где зверосовхоз распался, а охотники-промысловики тяжело жили все эти трудные годы — за шкурки им и сейчас гроши платят. Как-то беседую с ними. Они удивляются: а почему по телевизору обсуждаются только зарплаты учителей и врачей? Разве на окраинах другим людям по труду платить не нужно? Ведь есть же и охотники, как они. Есть рыбаки прибрежного лова. Есть шахтеры, лесорубы, есть люди других тяжелых и нужных профессий, которые детей растят, жить хотят. А мы этого народа, вроде, и не видим…
— Скоро ты снова тронешься в путь. Куда на этот раз ведут маршруты Федора Конюхова?
— Есть мысль по весне пересечь Гренландию на собачьих упряжках с запада на восток. Такие экспедиции уже были — но они проделывали этот путь за месяц, а я намерен за 20 дней. Но для меня Гренландия важный этап, я давно о ней мечтаю, как когда-то о Северном полюсе. К тому же я пойду с двумя гренландскими эскимосами — хочу побыть с ними рядом, поучиться их культуре. А планов на будущее много: идти вокруг Антарктиды, погрузиться на дно самой глубоководной Марианской впадины, осуществить ряд других проектов. Главное, чтобы хватило на все сил и удачи…
Беседу вел Виктор САВЕЛЬЕВ.
Источник: газета «Ежедневные новости. Подмосковье», 25 января 2007 года.
Текст цитируется по сборнику: Виктор Савельев. «Большая книга интервью». Интервью разных лет. Беседы с Федором Конюховым. Такой Большой и загадочный Китай. Издательские решения, 2018.