«Польскую Агату Кристи» — писательницу Иоанну Хмелевскую, открывшую нам жанр ироничного детектива, в России любят. «Под Хмелевскую» пишет рать эпигонов в юбках.
6 сентября 2002 году Иоанна Хмелевская почти целый день провела на Московской книжной ярмарке, про которую потом скажет: «Очень тесно». Пристроившись рядом с «польской Агатой Кристи» и ее переводчиком Вадимом Шибаевым за действительно тесным столом, ваш корреспондент имел счастье лицезреть легендарную Иоанну, задавать ей вопросы, и услышал немало интересного в ее ответах и репликах в зал, которые пани Хмелевская иногда кидала через переводчика, а иногда по-русски.
Это походило не на классическое интервью, а на межсобойчик, поскольку одну волну поклонников, зевак и журналистов сменяла другая, включавшаяся в разговор, стержнем которого оставалась писательница, отметившая в апреле 2002-го свое 70-летие…
Для пани Иоанны легкая усмешка так же естественна, как ирония ее детективов. Вот кто-то спрашивает, кого из польских авторов она считает своим учителем.
— В принципе это достаточно сложно поведать, — невозмутимо бросает реплику Хмелевская. — Был один писатель Бушковский, который в конечном счете оказался женщиной. Мне нравилось, как он пишет — легко, с юмором и т. д. Но трудно сказать, что это был мой учитель, потому что к этому времени я уже сама писала…
— Пани Иоанна, — не унимается зал. — Не собираетесь ли вы перенести в Москву действие своего следующего романа?
— Очень трудный вопрос, потому что Москву я вижу в большой спешке и в основном из окна автомашины. На бо́льшее времени не хватает. Пожалуй, я вряд ли смогу сделать Москву местом действия следующего романа — потому что это огромный город, в котором я фактически ничего не знаю. Закурить можно?
— Она вообще спокойный человек, — объясняет мне переводчик Вадим Шибаев. — Кроме того, что она много ругает мужчин и вообще устраивает скандалы, тем не менее, она спокойный и хороший человек. Вчера мы на радио закончили запись в 21.30, там еще поехали ужинать и только к одиннадцати вечера добрались в гостиницу. Наутро я спрашиваю: ну, смогли вы вчера отдохнуть? «Нет, — сказала она, — я еще до двух часов ночи устраивала скандал Левандовскому». Левандовский — это ее агент, сопровождающий, друг и помощник…
— Да еще полномочный представитель, — вставляет по-польски пани Иоанна. — Мне не нужно ходить в самые разные учреждения, потому что это делает Левандовский.
— На вокзале, когда пани Иоанна вышла из поезда, — продолжает переводчик, — ее встречали операторы и журналисты нескольких телевизионных компаний и телеканалов Москвы. У нее спросили: какие у вас планы, что хотите делать в столице? Она сказала: «Я хочу купить рубин». У всех были вот такие глаза!
Но я открою по секрету, почему ей действительно нужно купить рубин. У нее есть кольцо ее тети, которое она хочет подарить своей внучке в Варшаве. Но из этого кольца выпал и утерялся рубин. И такой же камень ей нужно подобрать под размер, купить и вставить. А в России, как она слыхала, есть рубины, но нужен красивый, идеально чистый и настоящий, чтобы не было подделки… И она все это хочет скрыть, чтобы в Варшаве никто не знал, что камень в кольце привезен из России…
…Кто знает, может из таких житейских случаев и рождаются знаменитые детективы Иоанны Хмелевской? («Когда б вы знали из какого сора // Растут стихи, не ведая стыда», — подметила еще А. Ахматова). У польской писательницы даже досадная житейская мелочь превращается то в юмор, то в ужас и тайну.
«Во время путешествий по Европе мы натыкались на совершенно кретинские вещи, что и представить себе невозможно, — рассказала она на Московской книжной ярмарке. — На такие идиотские, что нельзя и жить без того, чтобы их не описать. Ну, например, как орала на всю Европу супербезобразная сигнализация нашей машины — орала-орала-орала и невозможно было ее выключить… Или как, например, внучка пыталась отрубить руку отцу где-то на Святой горе. А потом ветер и дождь сорвали парик, и кто-то нашел этот парик и пытается определить, где остальной труп, — это просто нельзя не сообщить людям!»
После таких ужасных слов было бы верхом неприличия, сидя за одним столом с пани Хмелевской, не спросить «польскую Агату Кристи» о криминальной подоплеке ее книг: ведь героиня ее романов Иоанна то на труп жокея на ипподроме наткнется, то в багажнике собственной машины найдет голову девушки, а то и сама окажется под подозрением у милиции.
— Пани Иоанна, в ваших книгах так много убийств, несчастных случаев, детективных вещей — а в жизни вы встречались с такими вещами или нет?
— Если говорить о жизни, то в общем в жизни тоже встречаются убийства, но, к счастью, не все трупы лежат у моей двери. Не хотят как-то любезности такой мне сделать.
— А действительно ли, всё, что вы писали в книгах, случилось с вами лично?
— О, это самый типичный вопрос, который чаще всего задают журналисты в Польше! Это просто невозможно выносить уже!
—В каких случаях возникают ситуации, когда пани Иоанна хотела бы кого-нибудь убить? В расстройстве или еще как?
Хмелевская оживляется:
— Я бы и без этого пару человек с удовольствием убила бы. Но у меня был прекрасный выход — я могла их убить на бумаге. В принципе я так и делала: убивала своих врагов в книгах — хотя, разумеется, все «убитые на бумаге» живы…. Но иногда — или даже чаще всего — я делала их убийцами, что, по моему мнению, еще хуже.
Названия книг «королевы детектива» порой бросают в дрожь!
— Кстати, один ваш роман назван как раз в тему: «Убить мужа». Не боитесь ли вы, что такое название похоже на инструкцию и способно перепугать всех мужей? Как родился сюжет книги?
Переводчик шепчется с писательницей, потом объявляет:
— Пани Иоанна знает такую даму, кого-то из своих приятельниц, которая очень бы хотела убить своего мужа. Но, к счастью, тоже не делает этого.
К разговору об убийствах присоединяется один из издателей романов Хмелевской в России, господин Александр Биссеров (издательство «У-Фактория»):
— Я, позволите, расскажу маленькую историю, как пани Иоанна переезжала в новый дом и одновременно писала свой новый роман, который должен появиться в русском переводе. Видимо, силы, которые тратила Иоанна на ремонт и переезд, были столь существенны, что при написании романа — я надеюсь, она мне позволит такую интимную подробность, — она дважды убила одного персонажа.
Под общий смех Хмелевская кивает:
— Вполне возможно.
…Поскольку все наслышаны, что в дни безденежья писательница, так же, как ее героини, шла в казино и на последние зло́тые выигрывала гору денег, то вопросов об азартных играх не избежать.
Ну как их не задать той, которая пишет о своей героине: «Игральными автоматами я увлекалась давно и играла с маниакальным упорством… О выигрыше сообщалось благозвучным журчанием, попискиванием или музыкой, а не звяканьем сыплющихся жетонов. Разумеется, сыпались они довольно редко, в основном, автомат копил их и сливал гуртом. Я, сидя перед автоматом, сияла от счастья… „Вот скотина, берёт раз за разом“, — сквозь зубы цедил кто-то за моей спиной»
Из зала задают вопрос:
— Известно, что пани Иоанна почти каждый сезон ездит по Европе за рулем своей машины и посещает игорные залы, причем именно по мотивам этих путешествий родилась книга «Азарт». Вы не стали нежелательной персоной в этих игорных домах, разоряя их бюджет?
— Нет, я примерно попала на ноль, — отвечает Хмелевская. — Не проиграла и не выиграла.
— Не может ли пани Иоанна вспомнить самый крупный выигрыш и самый крупный проигрыш?
Короткое совещание на польском языке переводчика с писательницей, после чего переводчик сообщает залу ответ:
— Что касается выигрышей, то самый большой из них на бегах составил 274 тысячи зло́тых. Для сравнения: за пресс-конференцию, интервью и за встречу с читателями писателю тогда платили одну тысячу. В казино ей однажды — был такой исключительно удачный день, какой бывает у каждого игрока, — удалось выиграть денег, которых хватило бы на покупку двух автомобилей «Фиат». А если говорить о проигрышах — ну, бывают такие дни, когда ничего не получается, даже не дни — недели, месяцы, когда ты проигрываешь. Но просто нормальный человек тогда не ставит много или прекращает ставить. Поэтому больших проигрышей она просто не помнит…
Неожиданно из зала прилетает реплика поклонниц:
—Пани Иоанна была честная бедная женщина…
— А что оказалось не так? — удивлена писательница.
— Очень так… но сильно изменилась… Сохранилась ли та бедная интеллигентная женщина из ранних романов?
— Дело в том, что в свое время я действительно была достаточно бедным человеком и зубами и когтями вырывала у издательств, где можно, гонорары и деньги. До тех пор, пока мне один умный человек не посоветовал создать свое издательство. И с тех пор я стала получать те деньги, которые обычно оставляют себе издатели.
— Как называется издательство?
— «Кобра».
Смех в зале. Что ж, вполне в духе Хмелевской.
— У вас есть определенное мнение о книжном рынке? О ценах на книги? — не унимается кто-то.
Переводчик слушает объяснения Хмелевской по-польски и выдает в зал:
— Вообще она этого в принципе не знает. В своем этом издательстве она чернорабочий. Она работает там тем, что стучит по клавишам. А если говорить о ее отношении к бизнесу — разбирается она в нем, как корова в танцах.
— А в мужчинах? Она когда-нибудь отвечала на вопрос, что значат мужчины в ее жизни?
— Она обычно говорит, что мужчины — это такие же люди, как и все. Что знаменитых блондинов в ее жизни было двое. Ее первый муж, о котором она никогда не писала в своих книгах, чтобы не обижать своих детей. И был такой еще сожитель. Оба они были никуда не годны. А главное, что мужчины такие же люди.
— Пани Иоанна понимает русский язык, но на нем не говорит…
— Я понимаю примерно пятое через десятое, — переводит толмач писательницу, — а говорю примерно одну тысячную слов…
—Вот часто у писателя его творчество — заменитель жизни, оно иногда вытесняет какие-то личные вещи. Что для пани Иоанны главней: семья или работа? Чем она лечит плохое настроение, горести всякие?
— Всегда она отвечает одно: работой. Работа для нее самое важное, — переводит толмач объяснения Хмелевской. — Творчество важней, чем семья, чем личная жизнь.
—А она рассказывала про тип работы? Как она работает — ночами, днями?
— Не ночами — это точно. С утра она очень долго раскручивается, пока войдет в форму, работает днем. На компьютере пишет. Для сведения: у нее рассечены сухожилия — и от руки она, кроме своей подписи, ничего не пишет уже 10 лет. Все делается на компьютере, а раньше на машинке. Почему для нее, в общем-то, подписывание автографов — это достаточно серьезный и тяжелый труд.
— А что с рукой?
— Два сухожилия были перерезаны.
— Это не криминал?
— Нет. В общем-то, можно об этом было не рассказывать, но она сама всем говорит, что при раздаче автографов не может написать чье-то имя или какое-то посвящение. Подпись идет автоматически.
…Мне, сидящему рядом с Хмелевской, становится неловко: я подсунул ей для автографа четвертую подряд книжку. А как, по-видимому, поврежденной руке пани Иоанны пришлось потрудиться при встрече с читателями в книжном магазине на Тверской! Сказывают, очередь за автографами растянулась по улице до памятника основателю Москвы — шутили, что Юрий Долгорукий на коне в той очереди был последним…
Та самая подпись, что идет автоматический.
О популярности Иоанны Хмелевской много гадают: издав за неполные четыре десятилетия несколько десятков книг, она всегда была в «тренде», хоть не подлаживалась под время и не скрывала своих лет. Ошеломляет главный секрет ее прекрасной формы в любом возрасте, который она тут же поведала собравшимся в зале: «Дело в том, что я просто о себе не забочусь!»
— Она всю жизнь пишет для себя, — объясняет журналистам и публике переводчик ее романов Вадим Леонардович Шибаев, много общавшийся с Хмелевской. — Не для читателей, не для женщин и не для мужчин, а только для себя. Потому что ей так хочется, ей так нравится. Потому что у нее в голове живут идеи романов… Конечно, обычно книги пишутся для того, чтобы их читали, чтобы у них были читатели. Но такое сумасшествие ей никогда в голову не приходило.
— А это сумасшествие?
— В ее понимании. Но она всегда говорит, что если у человека есть глаза, то он смотрит. Если у человека есть в руках перо, то он начинает писать.
…Польскую писательницу Иоанну Хмелевскую многие считают «бабушкой» и нашего женского детектива. Но она отнюдь не считает, что детективы, скажем, той же Дарьи Донцовой, выросли из-под ее крыла, как когда-то вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели». «Если человек пишет в том же стиле, похожие книги, то значит, у него подобное отношение к жизни, подобный характер, подобные взгляды», — скромно говорит пани Иоанна…
Высказывания классика польского детектива записывал Виктор САВЕЛЬЕВ.
Текст цитируется по сборнику: Виктор Савельев. «Большая книга интервью». Интервью разных лет. Беседы с Федором Конюховым. Такой Большой и загадочный Китай. Издательские решения, 2018.
