История одного бандитского захвата

НОВЫЕ ПОДРОБНОСТИ ГРОМКОГО ДЕЛА

(Они всплыли спустя 12 лет после нападения террористов на самолет Ту-134 в Уфимском аэропорту)

Содержание статьи

1. Нептун пока не виден…

Странные истории подкидывает жизнь! В 1986 году страну потрясли события в Уфимском аэропорту, когда в ночь с 19 на 20 сентября два вооруженных дезертира из внутренних войск с оружием в руках захватили пассажирский самолет Ту-134, следовавший через Уфу в Нижневартовск.

После Браскаусов, отправивших на тот свет бортпроводницу Надю Курченко, захвата лайнера семьей Овечкиных и тбилисского террористического акта это была чуть не самая громкая история тех лет.

Примечательно, что в центре ее оказалась рядовая уфимская семья, муж и жена Геннадий и Людмила Сафроновы, работники нашего аэропорта. Причем почти неминуемый угон самолета сорвала, по сути дела, Люся — Людмила Петровна, которая в ту ночь дежурила по регистрации билетов и пришла в салон Ту-134 посадить пассажиров.

Именно она, когда вслед за пассажирами в самолет по трапу ворвались два озверевших террориста с пулеметом и автоматом в руках, не растерялась, затолкала в кабину опешившего второго пилота и, забежав к пилотам, захлопнула за собой дверь.

Кто не понимает значения этого поступка, подскажу: во всех самолетах установлены бронеплиты с бронированной дверью между пилотской кабиной и салоном, где летят пассажиры.

Таким образом, благодаря Людмиле Сафроновой, экипаж в руки бандитов не попал, взлетать отказался, из-за этого угон провалился, по сути, с самого начала. Но заложниками бандитов оказались пассажиры, среди которых были женщины и дети, две бортпроводницы из Бориспольского авиапредприятия — Лена Жуковская и Светлана Жабинец, да и сам экипаж, запертый в кабине и передавший по радио сообщение о нападении, превратился в осажденных заложников.

Safronovy
За 12 лет до нынешней статьи, в газете «Вечерняя Уфа» за 26.10.1987 года, автор опубликовал очерк «Погоди, вот выживем…» 14 часов из жизни семьи Сафроновых» (так выглядел фрагмент публикации).

Мне довелось потом писать об этой эпопее с захватом самолета. Это была почти поэма — не каждой семье, к счастью, доводится испытать (и с честью выдержать!) такое.

Люся Сафронова через стекло пилотской кабины махала Геннадию, который будучи аэродромным техником, почти все время дежурил на бетонке возле захваченного лайнера, подходил к нему, стараясь ободрить жену.

gazety-i-lupa

«Погоди, вот выживем, — утешали Людмилу мужчины-пилоты, держа оборону в кабине, — вот тогда на море загорать поедем…»

Выжить было трудно. Захватчики — хорошо обученные солдаты внутренних войск Н. Мацнев и С. Ягмуржи — похитив в части оружие и расстреляв по пути двух сотрудников милиции (которые, как им показалось, гнались за ними), понимали, что зашли слишком далеко. Во время захвата самолета они насмерть скосили очередью еще двух мужчин, ранили беременную женщину.

Так что ситуация складывалась — не приведи Господи! То, что пережили тогда в салоне захваченные в заложники пассажиры и две бортпроводницы — описанию не поддается. Десятки жизней висели на волоске.

Гена Сафронов в своих рассказах упомянул такую деталь: к захваченному самолету вдруг пришла покурить невесть с какого рейса взявшаяся стюардессочка. «Девушка, сюда нельзя!» — сказал Геннадий, но та, «крутая» до невероятности, только плечиком повела. И тут мимо нее на тележке провезли труп выброшенного из самолета пассажира. У побелевшей стюардессочки сигарета выпала из руки, ее как ветром сдуло…

Те 14 страшных часов осады проходили в противоборстве — захватчики требовали то наркотиков, то вылета в какую-либо недружественную СССР страну. С «земли» им отвечали, что самолет не готов ко взлету, что он нуждается в ремонте…

После завершения следствия в 1987 году, готовя очерк о Сафроновых и этом захвате, я много беседовал с Геннадием и Людмилой, прочитал все, что просочилось сквозь завесу тайны тогда в российскую печать.

И не оставляло меня впечатление, будто что-то еще «стояло за кадром» и недоговаривалось участниками событий. Будто спотыкались в каком-то месте их довольно подробные и ясные рассказы.

— Разве в салоне самолета, кроме заложников и бандитов, еще кто-то побывал? — ухватился я раз за какую-то косвенную, невнятную фразу Людмилы Петровны

Она заколебалась и хотела что-то сказать, но Геннадий мягко остановил ее:

— Люся, об этом нельзя…

Так я тогда ничего и добился, хотя понимал: у этого «дыма» был какой-то огонь, который не виден. Ощущалось, говоря языком астрономов, какое-то «возмущение» (т.е. смещение орбит, траекторий, логичного хода вещей) под воздействием неведомых сил.

У астрономов этот принцип возведен в ранг науки: еще в 1846 году француз Леверье, делая расчеты орбиты планеты Уран, вдруг понял, что его траекторию отклоняет притяжение какого-то нового неведомого небесного тела. Он даже вычислил место на небе, где мог быть этот незнакомец. И когда немец по имени Галле потом направил на это место телескоп, он сразу же открыл Нептун, восьмую по счету планету Солнечной системы…

Вот и в нашей истории, опубликованной в 1987 году по окончании следствия о захвате Ту-134, оставалось для газетчика какое-то неясное «белое пятно»… И лишь недавно ко мне пришла скрываемая в те времена информация.

2. Подполковник КГБ Анатолий Коцага обретает лицо

И вот, спустя двенадцать лет после событий я сижу с редакционным диктофоном перед Анатолием Ивановичем Коцагой, который, будучи в 1986 году еще подполковником органов госбезопасности, получил орден Красной Звезды за операцию по обезвреживанию террористов в Уфимском аэропорту. Пью кофе, слушаю неторопливый рассказ хозяина кабинета.

Анатолий Иванович уже не тот рядовой подполковник, нынче он заместитель начальника Управления ФСБ РФ по Башкортостану.

— Сигнал о захвате самолета поступил к нам без двадцати четыре, ночью, — вспоминает он. — Срочно выехали в аэропорт с тогдашним председателем КГБ генерал-майором Вадимом Григорьевичем Мищенко. Всю дорогу до аэропорта я терзался в догадках — действительно ли предстоит боевая операция или это очередная «вводная» — как раз на эти дни были запланированы наши комплексные учения «Набат». И лишь в аэропорту, когда дежурный милиционер доложил генералу обстановку, я осознал, что это не игра…

С этого момента, по словам А. И. Коцаги, и началась та о многом говорящая операция, которая длилась 14 часов подряд и была серьезным испытанием складывающейся в республике системы борьбы с воздушным терроризмом.

Чтобы понять, какая машина была запущена в ту ночь, только сообщим, что штаб по освобождению заложников, развернутый в КДП Уфимского аэропорта, все 14 часов не прерывал ВЧ-связи с Москвой, почти поминутно докладывая о развитии событий в Уфе одному из заместителей председателя КГБ СССР, лично контролировавшему ход операции; что в Уфу срочно вылетела легендарная группа «А», обезвредившая перед этим террористов в Тбилиси; что именно после уфимских событий ее командиру Г. В. Зайцеву присвоят звание Героя Советского Союза.

Эти подробности в те годы не разглашались, и мы, отгороженные от информации, писали о том, как стойко держался осажденный экипаж, как мужественно вели себя бортпроводники Лена Жуковская и Света Жабинец, оставшиеся в салоне с террористами Н. Мацневым и С. Ягмуржи.

В этом не было натяжки — люди заслужили добрых слов и наград. Но выходило, что врага одолели сплошь стюардессы и службы «Аэропорта» — а в тени были сокрыты те, кто с самого начала держал в руках все нити операции…

Сейчас, рассказывая о подоплеке тех событий, А. И. Коцага сразу означил водораздел:

— Террористы действовали беспрепятственно только до нападения на самолет. Но дальше органы безопасности поставили их в жесткие рамки. Штаб сразу поставил ультиматум бандитам: никаких переговоров о вашем вылете за пределы СССР не будет, пока не освободите раненых, женщин и детей. Удалось убедить захватчиков, что при полном пассажирском салоне у самолета не хватит горючего, чтобы долететь до границы. После переговоров и долгих раздумий Ягмуржи и Мацнев отпустили около пятидесяти человек, оставив в салоне Ту-134 только 20 заложников и обеих стюардесс…

Это была, действительно, борьба нервов и тактик, тот самый «Нептун», который потом был скрыт от наших глаз традиционной засекреченностью форм и методов таких операций.

Kotsaga-pokazal-lotso
В номере «Молодежной газеты» за 14 марта 1998 года Анатолий Коцага впервые показал лицо читателям…

В аэропорту за событиями следили все силовые структуры, руководство Уфы и республики. Прибыл в составе специальной группы наш земляк из Стерлитамака, служивший в Москве, — начальник отдела по борьбе с воздушным терроризмом КГБ СССР полковник Рево Сафиевич Ишмияров.

В считанные часы с Украины доставили магнитофонную запись обращения матери одного из захватчиков, которая просила отпустить заложников. К операции были привлечены психологи и наркологи. Привезли командира роты, из которой дезертировали Н. Мацнев и С. Ягмуржи, четыре раза он ходил в захваченному самолету уговаривать своих бывших подчиненных…

Чтобы выиграть время, дождаться прилета в Уфу группы «А» и всех участников операции, террористам умело внушалась мысль, что при захвате они стрельбой повредили самолет.

Важно было, чтобы бандиты поверили в эту игру спецслужб, не менее важно было добыть профессиональную информацию, ибо сведения от экипажа были обрывочны и не достаточно компетентны. Так родилась мысль послать в захваченный самолет сотрудника КГБ.

Генерал-майор Мищенко подозвал Коцагу:

— Пойдешь, Анатолий Иванович, под видом инженера якобы для осмотра повреждений салона. Надо оценить обстановку и убедить террористов в неизбежности серьезного ремонта самолета. Мы через экипаж попробуем договориться насчет осмотра с террористами…

tot-samyi-samolet
Публикация газеты была сопровождена фотоснимком из досье спецслужб, сделанным в роковой день 20 сентября 1986 года и опубликованным впервые.

Террористы, раздосадованные, что отлет все откладывается, разрешили подогнать к самолету трап. Но Мацнев пообещал расправиться с посланцем, если вместо инженера придет «кэгэбешник».

На тяжелых, почти ватных ногах Коцага начал подниматься по трапу на самолет — в технической фуражке и одежде «технаря». Перед тем, как подняться, встретил дежурившего внизу Геннадия Сафронова.

 Я попросил Гену дать мне его шлем с переговорным устройством для связи с экипажем и сделать для меня шнур подлинней, — рассказывал Анатолий Иванович. — Мы с Геной давно были знакомы: я до КГБ работал в Уфимском аэропорту начальником участка самолетов Ан-2, а он начинал у меня мотористом. Обменялся с ним несколькими словами — и пошел… В салоне стоял Мацнев с нацеленным на меня автоматом…

 Какой он из себя? — поинтересовался я у Анатолия Ивановича, зная, что именно Мацнев был вдохновителем и лидером преступного заговора, и даже Сергей Ягмуржи, рослый самбист, слушался его.

— Да маленький такой «клопик» — в ботинках на босу ногу был, солдатских брюках и чьем-то темном свитере. Они же с Ягмуржи под дождем промокли, прежде чем напасть на самолет, вот и отобрали сухие вещи у пассажиров в салоне, пиво нашли. Словом, мародерствовали. Глаза у Мацнева были белые — видно, от какого-то наркотика. Второго — Сергея Ягмуржи я сразу и не заметил: он прятался в хвосте салона за посаженными на последние ряды пассажирами, прикрываясь стюардессой и выставив ствол пулемета…

— О чем говорили?

— Я пробыл в захваченном салоне всего несколько минут, но успел все запомнить и оценить ситуацию. Попросил показать пробоины от автоматной очереди в обшивке салона. Пробоины, надо сказать, были несерьезные, их заклепай — и вперед, но вида я не подал. Попросил экипаж через переговорное устройство покачать рулями. От рулей по самолету всегда идет шум. Я сказал Мацневу: «Ты этот скрежет слышишь? Нет, тут ремонта часов на двенадцать набирается. Если разрешите, я еще на крышу самолета залезу и посмотрю. А после пойду начальству докладывать…».

Кажется, мне удалось убедить бандитов: они меня выпустили из самолета. Вышел, гляжу на захваченный Ту-134: он весь мокрый и скользкий, без навыков с крыши как бы не грохнуться. Тут опять Гену Сафронова увидел, попросил его для вида по верху самолета пройтись и крикнуть погромче, что там что-то не в порядке…

fragment-publikatsii
Фрагмент публикации «Молодежной газеты».

Вот таким был рассказ Анатолия Ивановича о визите в захваченный террористами Ту-134, о котором умолчали в свое время и Люся, и Геннадий. Я спросил Коцагу, не страшновато ли было лезть прямо в лапы к этим подонкам.

— Неприятно, — поморщился он. — Только идти или не идти — так вопрос даже не стоял. Кому-то туда идти надо было, а я бывший авиационный инженер, меня трудно было заподозрить. С добытой информацией Мищенко потом послал меня к прилетевшей группе «А». Они в здании аэровокзала освобожденных пассажиров опрашивали: какое оружие у террористов в салоне, какой «рожок» у автомата… Я подошел к Ишмиярову, которого хорошо знал, и говорю: «Давай быстрей, Рево Сафиевич! Я сам был в самолете, всю обстановку опишу…»

Вот такой эпизод, которого не хватало в том самом моем первом очерке 1987 года, узнал я много лет спустя из первых рук — от Анатолия Ивановича Коцаги, участника событий, ныне полковника ФСБ…

3. Граница безопасности проходит по нашему дому

В конце концов все кончилось, чем и должно было кончиться. Террористов измотали переговорами, задержками, деморализовали и заставили играть в игру, предложенную спецслужбами. Они, похоже, потеряли надежду на вылет, требовали то наркотики, то яду. За четырнадцать часов изнурительной осады они, по словам А. Коцаги, «накувыркались» и стали непредсказуемыми.

В один из последних часов задремавший было под воздействием наркотиков Мацнев проснулся и заорал пассажирам: «А ну убирайтесь из самолета к черту, иначе всех постреляю!»

— Мы увидели, — вспоминает А. Коцага, — как от самолета во все стороны веером побежали пассажиры. Впереди мелькали белые кофточки настрадавшихся стюардесс…

Теперь в заложниках у бандитов оставался только экипаж. Затаившиеся вокруг самолета оперативники боялись, что принявшие «наркоту» захватчики поднимут стрельбу: один выстрел в баки мог превратить самолет в факел… Обстановка была непредсказуемой.

20 сентября, во второй половине дня штаб дал команду о штурме салона. Схватка была короткой: не успевший выстрелить Мацнев был убит, раненного в ногу Ягмуржи бойцы из группы «А» взяли живьем.

Он просидел год в уфимском следственном изоляторе и был расстрелян по приговору трибунала. Еще четверо военнослужащих, которые хотели присоединиться к «акции», но в последний момент струсили и не поехали в аэропорт, были приговорены к 6—8 годам лишения свободы.

Операция по спасению пассажиров захваченного Ту-134 была успешно завершена — благодаря самоотверженности и огромным усилиям участвовавших в ней людей…

gruppa-zahvata
Фрагмент попавшего в интернет снимка спецназа.самолета.

…В эти дни мы отмечаем 80-летие со дня образования органов безопасности в РБ. Не однозначна была их роль в Истории: по этому поводу было уже высказано немало горьких слов. Но нельзя с водой выплескивать и ребенка — забывать то, что сделано ими в вопросах национальной безопасности.

Анатолий Иванович Коцага долго рассказывал, как в 80-е годы последовательно отрабатывали в республике методы борьбы с воздушными террористами. На одном зональном совещании перед уфимским захватом над нашими «гэбэшниками» даже иронизировали: мол, зачем в Уфе «копья ломают», не граница ведь?

Свалившийся, как снег на голову, захват 1986 года показал, что побеждает тот, кто был дальновидней и прозорливей. Уфимские профессионалы выиграли этот тайм потому, что готовились к нему давно, имели наработки…

Сейчас мы живем в мире, где терроризм, к сожалению, стал повседневной реальностью и, образно говоря, граница безопасности проходит по нашему дому. И здесь от способности предвидеть ситуацию и быть на высоте зависит жизнь десятков людей. Именно этой готовности защитить общество мы и ждем сейчас от тех, кто несет службу на невидимых рубежах.

В. Савельев.

Источник: «Молодежная газета» Республики Башкортостан, номера за 12 марта и 14 марта 1998 года.

Цитируется по сборнику: Виктор Савельев. Я криминальный репортер. Криминальные очерки и репортажи разных лет. Издательские решения, 2018.

Рейтинг
Понравилась статья? Поделиться с друзьями: