Чего не встретишь в ветлечебнице! То корзина мышей в кормовой комнате («Для журавлей!»), то передвижной рентгенаппарат для зверья, то операционные комнаты, как в хорошей клинике. Лекарь животных — в отличие от обычного врача — должен быть универсалом и уметь всё. Он и роды принимает, и лечит, и оперирует. И… стреляет, как индеец.
Лев — вовсе не Ричард Львиное Сердце
В руках у Валерии Корнеевой тонкая полая трубка.
— Это наше очень удобное дистанционное оружие, — говорит она. — Сколько лет для нас было огромной проблемой обездвижить животное — для осмотра, рентгена, обработки ран… А эту премудрость кто-то придумал, и нам облегчение…
«Трубочку» кто-то перенял у индейцев, выдувающих из полых бамбуковых стволов стрелу с ядом кураре. У ветврачей в зоопарке вместо стрелы с ядом — легкий шприц со снотворным-транквилизатором.
Одно из главных достоинств метода — его бесшумность. Еще несколько лет назад применяли пистолет, стреляющий шприцами. Однажды в силу обстоятельств несколько раз обездвиживали льва, пугавшегося выстрела. Когда в очередной раз лев увидел служащего с пистолетом — сердце бедняги не выдержало, он умер от шока…
Учреждение с повышенной опасностью
У Валерии Иосифовны — специальность, которую не получишь ни в одном вузе, и «скотный двор» в 6—7 тысяч голов, если считать рыб и беспозвоночных. Пятидесятилетний юбилей работы в крупнейшем зоопарке страны зав. ветеринарным отделением Валерия Корнеева, как всегда, встретила на посту.
— Как вас в зоопарк-то занесло? — спросили мы у Валерии Иосифовны, зная, что окончила она «мясо-молочный вуз».
— Я после ветфакультета все время ходила смотреть на зверей. И однажды, в 1952 году, осмелела и зашла в дирекцию Московского зоопарка… К моей радости, тогдашний директор Игорь Петрович Сосновский рискнул взять меня ветврачом. Поначалу прикрепили меня к секции копытных — они ближе к корове и овце, которых мы учили в вузе.
Как-то ночью срочно вызвал Сосновский: не может родить тигрица, помогай. Тигрица лежала в клетке и смотрела на нас — сквозь прутья я могла дотянуться до родовых путей… Помню, директор обвязал меня за пояс веревкой, чтобы вытащить, если тигр сгребет меня. И я, надев перчатку на руку и обмазав ее вазелином, дотронулась до зверя. Тигрица терпела. Она даже не шевельнулась, когда я поворачивала внутри нее тигренка, занявшего при родах неправильное положение. Когда приходят такие минуты, врач не думает о себе! И только когда я вытащила тигренка, тигрица встала и отошла в угол клетки… Должно быть, понимала, что мы помогли ей.
А вообще звери не предсказуемы. Жил у нас крупный шимпанзе, по кличке Парис. Однажды подхожу к клетке и вижу: у него распухла одна рука. Поскольку с Парисом мы «дружили», он позволил мне ее ощупать. Мне стало ясно, что это воспаление, и нужно вводить антибиотик… Осторожно, чтобы Парис не видел, я приготовила шприц с пенициллином в комнате, где готовят корма. Он снова подал мне через решетку руку и вытерпел укол. Хотя мог поломать меня сквозь прутья — с его весом в 100 килограммов и нечеловеческой силой рук. А он покорно подставлял руку все пять дней, пока я его колола, принимая в качестве «обезболивающего» конфетки…
Но совсем по-иному вышло с огромным орангутангом Кипарисом, с которым у нас было полное доверие. Когда я подходила к клетке пообщаться, он поворачивал меня через решетку своими огромными ручищами, по-обезьяньи что-то искал у меня в волосах, интересовался родинками… Но однажды возникло подозрение на диабет, и я должна была взять у Кипариса пробу крови. Тогда еще не было ни спасительной анестезии, ни «летающих шприцев»! Для моей безопасности Кипариса зажали в специальной «фиксационной клетке», а зоотехник, здоровый тоже парень, еле-еле вытащил через прутья волосатую руку орангутанга, которая была в три раза толще моей…
Я только ввела в вену шприц, как Кипарис вдруг просунул сквозь решетки свою вторую огромную лапищу — и сгреб пук волос, который у меня был сзади. При его дикой мощи я бы в секунды была скальпирована, но зоотехник успел с силой ударить железным прутом обезьяну по лапе, что меня и спасло. Вот как понять два этих разных случая? Быть может, Кипарис, с которым мы скоро возобновили дружбу, не потерпел сдавившей его клетки и насилия над собой?
…Валерия Иосифовна не без оснований считает, что ей везло — полвека при такой работе, слава Богу, все обходилось. И только в прошедшем декабре после юбилея, она, что называется, «по полной» получила от жирафы. Усыпленное транквилизатором больное животное, у которого Корнеева брала кровь из шейной вены, вдруг сильно мотнуло головой, да так, что врач, отлетев в сторону, потеряла сознание. Коллега оттащила ее подальше от копыт, позвала помощь…
Слоны и змеи
— А кто из зверей самый опасный, Валерия Иосифовна?
— Все, у кого есть зубы, когти и копыта. Палец им в рот не клади. Я только начинала в зоопарке, когда маленькая обезьяна капуцин так вцепилась в ловившего ее зоотехника, что две фаланги напрочь откушенного пальца остались висеть на кожице… Вот какая сила челюстей у слабенькой обезьянки! Поэтому в зоопарке человек, не любящий животных и не понимающий их, просто не выдержит…
У Валерии Иосифовны есть секрет: как и большинство людей, она побаивалась змей. Узнав об этой слабости, ее первый директор Сосновский тут же послал ее врачом в террариум. И несколько лет она трудилась, обрабатывая больные пасти анаконд и кобр, которых «фиксировали» зоотехники.
Змеи — вообще особая ипостась зоопарков: то сбегут, просочившись сквозь какую-то незакрытую щелку, то в клетке с тиграми обнаружится подброшенная кем-то ядовитая змея. С облегчением Корнеева вздохнула лишь тогда, когда передала террариум новому врачу, большому энтузиасту этих созданий со змеиным взглядом…
Ее особый крест — это слоны. «О, слоны — прелесть!» — говорит она. Но слоны — это и немалые нервы для врача. Два года подряд Валерия Иосифовна была «стоматологом» у индийского слона-самца, обломившего бивень. Началось воспаление — лечить лекарствами, которые глотают, было бесполезно: слон унюхивал их в любой лепешке и тут же давил ее ногой. Корнеева освоила промывание больного канала в обломке бивня с помощью шприцев и пульверизаторов.
Два года эта мужественная женщина «стояла под слоном», вымывая из бивня гной и некротические массы и вводя в воспаленный канал «турунды» бинтов, пропитанных лекарствами. Со временем вылеченный ею слон, сейчас отданный в другой зоопарк, стал агрессивным — начал сбивать у служащих шапки, пытался ловить людей.
И хотя и со слонами все обошлось (был случай, на Валерию Иосифовну в загоне, что называется, «пошла» африканская слониха), где-то в подсознании с годами поселилась тревога.
«Мне часто снятся слоны, — призналась Корнеева, — не тигры, не те же змеи, а именно слоны. Вот слон гонится за мной, вот он меня ловит и узнает среди всех людей, за которыми я прячусь… И куда я только от него не ухожу — везде слон! Видно, наши тревоги не проходят даром…»
Мы упросили рассказать про самую памятную операцию — ведь приходилось и медведей пользовать, и тигров, занозы из хищных лап извлекать, полостными операциями заниматься. А рассказала нам она… про собачку.
Самка ягуара отказалась кормить родившегося детеныша. Чтобы малыш не погиб, нашли кормящую дворняжку по кличке Дэзи, обмазали маленького ягуара собачьим молоком и подложили вместо щенка. На Дэзином молоке ягуар вырос красавцем — долгое время он жил в одной клетке с приемной мамой, спал и питался рядом с ней. 
Но однажды у ягуара проснулись хищные инстинкты, и он погрыз Дэзи.
— Я была на собрании, когда Дэзи отняли у него и принесли с поломанными лапами и ребрами, на ней живого места не было от ран! — рассказала Валерия Иосифовна. — Для меня, тогда молодого врача, это была одна из самых сложных операций. Собачка была в состоянии агонии. Я промыла и зашила раны, наложила гипс, ввела всякие уколы — сердечные, обезболивающие… В ту ночь я осталась с Дэзи, следила за ней, давала попить, вводила глюкозу. Думала, что не выживет она, но у врача долг лечить до конца. Дэзи пошла на поправку.
Жила она в моем кабинете под креслом, а когда набралась сил, ее отнесли в секцию выездных животных. Как она радовалась, когда я приходила к ней! Ни одна собака не отдаст свою кость даже хозяину, а благодарная Дэзи каждый раз несла свою косточку к моим ногам…
Виктор Савельев.
Источник: газета «Мир новостей», 4 февраля 2003 г., №6 (476).
В интернет-публикации использованы снимки легендарного фотографа Московского зоопарка Анатолия Анжанова 1950-х годов.
Цитируется по сборнику: Виктор Савельев. Звери и люди. «Звериные» истории на страницах газет. На медведя я, друзья, выйду без опаски. Издательские решения, 2019.