Психиатр Зураб Кекелидзе: «Депрессии будут одним из основных заболеваний»

Известный психиатр профессор Зураб Кекелидзе на встрече с журналистами в РИА «Новости» выдал почти сенсацию: депрессия станет одним из основных заболеваний людей, уступая пальму первенства только сердечно-сосудистым заболеваниям. Суждения заместителя директора Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, руководителя отдела неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях будут интересны читателям…

Центром состоявшегося разговора была психологическая защищенность россиян в условиях коренной ломки прежнего уклада, неизбежных стрессов, катастроф природного и социального характера, погодных катаклизмов. Современный человек оказался уязвим. Его преследуют тревоги, стрессы, фобии. И чтобы избавиться от них, надо понимать характер этих фобий.

— Проще говоря, фобии — это страхи, — сказал профессор Зураб Кекелидзе. — Причем не все они имеют под собой почву. Представьте ситуацию, когда человек боится перейти через мост, большой и каменный, потому что боится, что он обрушится. Но на транспорте этот мост он проезжает спокойно. То есть некоторые из фобий бессмысленны.

Чаще всего люди в городах боятся замкнутого пространства, опасаются закрытых помещений, сборищ и культурно-развлекательных мероприятий. Они, скажем, приходят в театр и выбирают места ближе к выходу, чтобы быстро выбежать в случае землетрясения, взрыва.

Это одна группа. У других — страх езды на наземном транспорте или в метро. Разумеется, во многом повинны и ситуации, в которых мы оказались. В последние 10 лет возникли страхи террористических актов, других чрезвычайных происшествий. И, конечно, пришли фобии другого типа, более социальные — это страх потерять здоровье, работу. С медицинской точки зрения они объективны и обусловлены развитием общества. Ведь мы шагаем в сторону капитализма. Вот и возникают страхи, характерные для капиталистического общества…

Kekelidze
Зураб Кекелидзе отвечает на вопросы. Фото автора.

— А как люди реагируют на потепление климата? Ведь плюсовые аномалии зимы вызвали тревогу…

— Ну, о потеплении климата говорить рано — наверное, теплые декабрь и январь прошедшей зимы прямого отношения к «парниковому эффекту» не имеют. В любом случае я усматриваю полезную сторону в этом климатическом «опыте» — хотя бы на уровне генной памяти. Ведь у людей, переживших аномалию, потом будут дети, так что для этих детей опыт родителей будет, безусловно, положителен. Исходя из анализа обращений на «горячую линию» центра (телефон (495) 637-70-70) и к нашим специалистам, можно сделать вывод, что нынешний климатический стресс, скорее всего, не даст каких-то тяжелых изменений у большинства населения. Но это не значит, что все пройдет бесследно.

Тут надо понимать, что происходит с нами в зимний период, когда мы, как и любые биологические существа, накапливаем энергию в виде жира, от чего, как известно, у всех много неизрасходованных калорий… Кстати, не правы женщины, которые стараются похудеть зимой, — они борются с биологическим накоплением жира, обусловленным тысячелетиями. Вот почему мой совет: вы должны начинать худеть весной!

А зимой организм требует особого внимания, поскольку энергия не расходуется. И получается таким образом, что в то время, когда мы должны заснуть, мы не можем. Или часто просыпаемся по ночам. А к чему ведут нарушения сна? К снижению концентрации внимания, которую люди принимают за ухудшение памяти (хотя на деле затруднения не с памятью, а со вниманием). Снижается работоспособность, нарастает раздражительность. Зима не только действует на психику, но и обостряет так называемые психосоматические заболевания: диабет, язвенную болезнь, тяжело гипертоникам, тем, у кого кожные заболевания, и т. д.

Следовательно, когда зимой наступают какие-то аномальные природные явления и перепады, надо помнить, что нагрузки мы переносим несколько хуже, и не перегружаться, соблюдать щадящий режим. И обязательно на этот период надо согласовать с лечащим врачом дозировки лекарств, которые вы принимаете, при необходимости скорректировать их…

— Быть может, в бедах виновато отсутствие солнца?

— Это другой вопрос! Вот отсутствие солнца — это переносит намного тяжелей любой человек. Тот, кто часто бывает в Санкт-Петербурге, наверное, заметил — там люди даже поздравляют друг друга с хорошей погодой, с выглянувшим солнышком! Потому что от фона, который создает наше небесное светило, мы зависим очень значительно. Этот фактор больше влияет на нас, чем теплая зима…

— И все же вернемся к фобиям. Когда вы говорили о страхах горожан, вы имели в виду москвичей?

— А Москва ничем не отличается от других больших городов, я имею в виду мегаполисы — здесь фобии одинаковы, разницы никакой. Иное дело небольшие города и селения — там будут отсутствовать боязнь спуска в метро или страх высоких зданий, который у кого-то возникает на 10-м или 15-м этаже. Фобии, конечно, зависят от условий, в которых проживает человек. Но в значительной степени и от личности самого индивида. И от нагрузки, которую несет человек.

И тут стоит задуматься. Дело в том, что нас с детства обучают, что надо чистить зубы, держать тело в чистоте, то есть обучают гигиене. Но есть такие понятия, как психогигиена и психопрофилактика. Вот об этом, к сожалению, никто никогда не думает.

Любой человек — я не перестаю это повторять — знает, какой у него размер обуви, какой размер одежды, насколько он силен. Но в то же время он совершенно не представляет, как его психика среагирует на ту или иную чрезвычайную ситуацию. То есть свои физические данные человек знает, а о психологических возможностях не имеет понятия. И, к сожалению, часто даже не хочет знать.

Опять же при физическом недуге мы тут же бежим к врачу. Тот же аппендицит — это обязательно поход к хирургу. А если бессонница или какие-то другие психические расстройства — так к специалисту в последнюю очередь. То есть голову мы доверяем кому угодно — к сожалению, это так! — начиная от гадалок…

Конечно, сейчас в психоневрологические диспансеры к специалистам стало обращаться больше народу. Я думаю, если сравнивать с 90-ми годами, где-то процентов на 50. Однако общее количество обращений учету не поддается. Потому что часть населения с определенными проблемами приходит к психологам — это вообще нигде не учитывается.

Или идут к той категории людей, которые называют себя психотерапевтами, хотя на самом деле таковыми не являются. Потому что психотерапевт в России — это в первую очередь врач с высшим медицинским образованием и специальностью психиатра, потом прошедший дополнительное психотерапевтическое обучение. По сути, психотерапия — это субспециальность психиатрии.

Возьмите пример Франции. Там тоже многие называют себя психотерапевтами. Но когда французский пациент приходит на прием, он сразу спрашивает: «Вы какой психотерапевт: который может выписать рецепт или который не может?». Ибо тот, кто выписывает рецепты, — это врач, а если человеку не дано такого права — это уже какая-то другая специальность, не медицинская. То есть, у них это дифференцируется…

— А что конкретно понимать под психогигиеной?

— Прежде всего, надо сочетать разумный режим труда с полноценным отдыхом. Работоголиком быть не стоит, это не модно сейчас даже на Западе, где люди стали очень беречь свое здоровье, вести здоровый образ жизни. Желательно получить консультацию у специалиста, обследоваться, пройти тестирование: ведь вы должны знать, какая у нас нервная система, ваши психические возможности, какая работа вам подойдет и т. д.

— Наверное, важно не допускать психологических перегрузок?

— Приведу пример по нашей работе на чрезвычайных ситуациях. Там ведь не только пострадавшие, но и врачи, оказывающие помощь, подвергаются жутким психологическим страданиям от картин смерти, разрушений, горя людей. К примеру, у нас есть один врач, который тяжело переживает эти ситуации. И если мы замечаем, что он начинает раздавать потерпевшим лекарства, которые сам принимает, дает им деньги, свою одежду, то понимаем: надо немедленно отстранять от работы этого врача. Важно не перейти предел, за которым следует срыв…

— Выезды на чрезвычайные ситуации, наверное, позволили психиатрам накопить бесценный опыт?

— А весь опыт психиатрии накопительный. Возьмите Беслан — мы работали там буквально на пятый час после захвата террористами школы. Тут же стали разворачивать те службы, которые нужны, готовили отделения для психосоматических расстройств, говорили, что обязательно нужен «горячий телефон» для населения. Многие вначале смотрели на это со скепсисом: «Да это ж Беслан, кто ж будет к вам обращаться…». Но люди потянулись к врачам.

Btslan
Какие нервы могли выдержать это: детей выносят из школы в Беслане.

В первый день пришел парень лет восемнадцати и сказал: «Я самый главный в семье. Но я не могу у вас сейчас оставаться и жаловаться на свои переживания, потому что здесь мои соседи в очереди стоят. Можно, я приду в три часа ночи, когда никого не будет?». Да, действительно, в первый и второй день он ходил к нам только в три часа ночи. А на третьи сутки он начал приходить днем, поняв, что заниматься своим психическим здоровьем — это правильно. А скрывать — это неправильно…

— Коль коснулись чрезвычайных тем, скажите, почему в России такой высокий уровень самоубийств или, как их еще зовут, суицидов…

— Уровень суицидов, действительно, высок, по нему нас опережает лишь несколько стран, в том числе, насколько я помню, Литва. Мы сейчас по заданию Всемирной организации здравоохранения пытаемся осмыслить причины и на процесс воздействовать. Однако замечу, что само по себе суицидальное действие (то есть, попытки совершения суицида) не всегда является психическим заболеванием.

Разумеется, есть люди с более стабильной психикой и, наоборот, более подверженные, которые чаще доводят свои попытки до конца. Однако проблема эта шире медицинской — потому что в одних ситуациях, в одних микросоциальных средах суицид считается приемлемой мерой, приемлемым исходом из ситуации. А в других — наоборот: это считается исключающим. Даже различные религии относятся к суициду по-разному.

Известно из научного наследия физиолога Ивана Петровича Павлова, что в Китае в определенной среде были люди, которых можно было купить — за деньги они были готовы вместо тебя пойти и совершить суицид. Поэтому это вопрос и социальный, и традиций, и даже определенных этнических групп, которые я здесь не стану называть.

obriyv
Образно говоря, самоубийца примерно в такой ситуации. Спрыгнет или нет?

Конечно, что-то предсказать трудно, но количество суицидов в прогнозе может расти.

Дело в том, что хотя прямой зависимости между депрессией и суицидами нет, но вскоре депрессия как таковая станет вторым заболеванием после заболеваний сердечно-сосудистой системы, на что указывают научные исследования. Я хочу обратить внимание, что не все психические заболевания (их много) займут второе место, а только депрессия.

Это общая закономерность по всему миру. Но и в России мы наблюдаем эту тенденцию. До этого психические заболевания были на пятом месте, а сейчас иные из них перемещаются на второе.

— Вы можете назвать специфические российские фобии?

— Специфических российских фобий не существует, они, как и психические болезни, во всех странах примерно одинаковы. Однако я могу сказать, какие расстройства у нас чаще наблюдаются. Поскольку в стране идет переходный период из одного общества в другое, острых реакций на стресс у нас больше, чем в странах, что давно и стабильно развиваются.

И в связи с этим, у нас больше так называемых пограничных психических расстройств, то есть расстройств, граничащих между психической нормой и выраженными нарушениями психической деятельности.

И еще одно давнишнее наблюдение. Эгоисты в обществе — как ни прискорбно, но это так! — всегда составляют примерно треть. Но если их число начинает преобладать, это плохо для страны. А если наоборот — вырастает количество людей, которые думают не только о себе, но и о других и обществе в целом (то есть преобладает масштабное мышление), то тогда общество начинает формироваться. Но это уже из области социальной психологии и социальной психиатрии…

— Значит, у нас в России страхи выше, чем в цивилизованных странах?

— Знаете в чем дело? В тех странах, где давно существует стабильность финансовых систем, люди достаточно защищены. Там есть надежное страхование и ряд других механизмов — у нас пока этой системы нет. Поэтому, естественно, опасения и страхи выше. Нас годами призывают хранить деньги в банках — но население не доверяет этим банкам и т. д… Но даже когда внутреннее состояние России будет стабильнее, стрессы из нашей жизни не уйдут.

Вы, наверное, заметили: очень много появилось проблем с ожирением. Люди худеют, садятся на диеты, обвиняют в ожирении фаст-фуд. Но это немного не так. Дело в том, что, когда человек весьма и весьма встревожен, у него меняется пищевое поведение — он либо худеет, либо полнеет. Потому что заедает тревогу.

Так вот когда у нас появится реальная ипотека и будет ощущение постоянного долга на многие годы, надо думать и о том, что люди будут заедать тревогу — и полных у нас станет больше. Что наблюдается в других странах — тут примеры не нужно приводить, они известны…

obzhora

— Скажите, а в XXI веке нашу психику будут отличать новые формы расстройств?

— Я думаю, что ничем особенным она отличаться не будет. Иное дело — у больных меняется бред. Вот есть бред преследования — это структура, которая отображает общество. Когда люди думали, что есть черти с хвостами, то полагали, что их преследуют черти. Когда открыли рентгеновские лучи, у пациентов появились ощущения, что кто-то их облучает. Когда начали говорить о парапсихологии, появилось ощущение, что кто-то считывает их мысли прямо с головы. Я почему эти примеры привожу? Потому что психические расстройства и психические отклонения отражают те страхи, которые существуют в обществе. И зависят от уровня развития общества.

— Сейчас время бурного развития интернета. Как он влияет на психику? Больше в негативном плане?

— Я не могу так сказать. Это, примерно, такая же проблема, как после папируса перешли на книгопечатание. В свое время посещавшие библиотеки люди моего поколения встречали там завсегдатаев курилок, которые день и ночь обитали в читальных залах, читая все подряд и совершенно бесцельно. Точно так же сейчас есть огромное количество людей, которые заходят в интернет, шарят по различным сайтам и оторваться не могут. Но со временем они научатся пользоваться Сетью.

Помните, что вначале смотрели в интернете сотрудники обычных учреждений? Как правило, порнографию, политику, что-то запретное! А сейчас им уже надоел запретный плод, он их больше не интересует. То есть когда человек составляет о чем-то свое мнение, то начинает пользоваться ресурсами уже по своему разумению…

— Чего не скажешь о детях и подростках… Они общаются друг с другом в интернете, пытаясь решить психологические проблемы, но профессиональной помощи не получают.

— Вы правы. Более того, есть целый ряд сайтов, где указаны тысячи способов, допустим, как подростку покончить жизнь самоубийством… Подростками нам надо заняться всерьез — они получают много информации, но только не от родителей. К сожалению, общение у работающих родителей с подростками занимает от 15 до 40 минут в день, не больше… Не возникает момента, когда ребенок может прийти и поговорить либо с матерью, либо с отцом о своих проблемах.

vozrast
Трудный возраст. Фото Рафаэля Исламова.

Мы, со своей стороны, хотим пойти вот каким путем. В школе есть предмет по анатомии и физиологии человека. А вот психологию человека в школе не изучают. Откуда о психологии узнает человек, который окончил среднюю школу? Да ниоткуда! А между тем, ребенок должен с детства знать, что существует переходный период к взрослости.

Знать, что есть понятие «гадкий утенок» и как его переносить. Ведь когда у ребенка в подростковый период чрезмерно растут уши или губы, то он каждый день смотрится в зеркало — и надо понимать, с каким чувством! Но если он подготовлен где-то, то совершенно по-другому реагирует…

Подросток должен знать о том, что существует первая любовь — и что первая любовь никогда не может окончиться счастливо…

Вот обо всем этом мы, взрослые, должны думать в первую очередь. И, видимо, будем это делать вместе с церковью — думать о том, какому святому молиться, чтобы пережить достойно любовь безответную. Потому что для подростка безответная любовь — это самое тяжелое. И надо научить его пережить такое испытание и не совершить постыдных поступков — а сюда входят и суицид, и начало раннего алкоголизма, наркомании.

Но одни мы, психиатры, с проблемой не справимся. Нужна поддержка общества, школы. Нужны занятия по психологии — причем отдельно для мальчиков и для девочек. А то из школы выходят мальчики и даже не представляют, как понимать сверстниц. В наших кругах даже мысль возникала: не составить ли словарь женского и мужского разговорника для взаимопонимания? Ведь женщины и мужчины даже говорят по-разному.

При мне как-то развился конфликт, когда милиционер увидел красивую женщину, открыл ее паспорт и сказал: «Какая здесь красивая у вас фотография!». Эта фотография была десятилетней давности. Он хотел ей сказать, что она красивая, а ею это было воспринято как оскорбление: «Ах, я хороша лишь на старой фотографии, значит, сейчас я плохо выгляжу?» Вот начало конфликта. Из ничего! Из непонимания особенностей психологии женщин! Поэтому, если мы будем обучать детей и ребят в подростковом возрасте, как понимать другой пол, может быть, и разводов у нас меньше будет.

— Но вернемся к взрослым проблемам. Вы много раз выступали против игровой зависимости. И сейчас уже принят президентский закон, призванный ограничить распространение азартных игр…

— Это как раз тот случай, когда психиатрия опередила законодателей! И, слава Богу, что на этот раз прислушались! Наверное, так и должно быть. И, наверное, придет время, когда законодатель будет требовать прогноз от специалистов, и постановка вопроса будет такова: «Почему вы нас вовремя не предупредили?». Сейчас зачастую законодатель решает сам, а потом запоздало спохватывается. Вопрос с индустрией азарта зашел далеко.

Игровая зависимость — это ведь не только игровые автоматы. Это и интернет-зависимость, потому что по мере того, как будут закрывать казино, будет сделан упор на игру через интернет. И сама по себе интернет-зависимость, точно так же, как и другие виды игровой зависимости, — это большая проблема. Процент выздоровления не такой уж высокий — от 15 до 20 процентов. Если наркоман употребляет химические препараты, то все-таки есть возможность ограничить их приток. А какие могут быть ограничения от игровой зависимости любой формы? Не допускать людей к интернету? Не допускать к деньгам? Это невозможно.

Поэтому и проблема здесь серьезней. К ней надо подходить с несколько иной стороны, объяснять людям, куда ведет азарт, ставить иные акценты. Образно говоря, на каждое казино надо повесить большой щит рекламы: «Здесь не богатеют, здесь развлекаются…» Такой подход — в переносном смысле — должен быть введен, помимо ограничений и запретов.

С этой позиции очень осторожно нужно подходить к геймерам (любителям компьютерных игр) и к геймерству вообще… С одной стороны, эти игры вроде бы развивают и несут молодым утверждение чувства собственного достоинства, уверенности в себе. Но на самом деле потом происходит полный охват личности азартом игр. Есть ребята, которые в процессе этого увлечения бросают школу, занятия спортом, друзей, утрачивают интерес к повседневности. Через несколько лет, к сожалению, эти дети оказываются у разбитого корыта и лишь потом начинают понимать, что это было просто увлечение, ничего им оно не дало.

Записал Виктор САВЕЛЬЕВ.

Источник: газета «Ежедневные новости. Подмосковье», 10 февраля 2007 года.

Цитируется по сборнику: Виктор Савельев. Вынести мертвеца из комнаты. Ретро-истории о врачах и здоровой жизни, рассказанные репортером отнюдь не в медицинских целях. Издательские решения, 2019.

Рейтинг
Понравилась статья? Поделиться с друзьями: