«Как я ходил в полицейское управление в Стамбуле». Турецкая полиция глазами журналиста (1995 год)

В ТО ВРЕМЯ, как мы сидим, наши предприимчивые граждане заполонили Турцию, едут за товаром. Будучи в Стамбуле, я обратил внимание: гиды нам не советуют пить в незнакомых кофейнях и магазинчиках даже кофе или чай. Восточные грабежи имеют свою специфику — опоить вас могут запросто. Никто не даст гарантию, что вы не очнетесь к утру в совсем другом месте с одуревшей от подмешанного зелья башкой, без пяти или шести тысяч долларов, которые привозит с собой средний «челнок» из России для закупки турецкого товара.

Идти в местную полицию, как утверждают знатоки, в этом случае почти бесполезно — найти, кто вас обчистил в многомиллионном Стамбуле, так же трудно, как найти иголку в стоге сена…

Заинтересовавшись этой темой и решив, как учили классики, «получить молочко прямо от коровки», я намерился выйти на стамбульскую полицию. Это оказалось не так-то легко. Окружающие меня турки, готовые оказать любую услугу, как-то сразу скисали, когда я заводил об этом разговор.

— О, наша полиция… — глубокомысленно закатывал глаза знакомый турецкий коммерсант и выразительно шевелил в воздухе пальцами толстых рук.

— Если не имеешь аккредитации, — советовали мне, — то не надо ходить…

Словом, полицию здесь как-то по-своему чтили. В конце концов, наслушавшись всяких советов и «за», и «против», я пошел к хозяину одной турецкой фирмы, у которого днем раньше брал интервью. Последнее сыграло роль: к моей просьбе он отнесся с уважением и позвал гида:

— Рукия отведет вас в полицию и будет переводчиком. Но моя фирма не будет иметь отношения к вашим вопросам…

Лучше было трудно придумать. После обеда, сунув под свитер диктофон, я вышел с Рукией на стамбульские улицы.

УЖЕ ШЕЛ третий час дня, Стамбул принимал на себя мощный натиск моих соплеменников, всасывая очередные их десанты в мелкие лавочки и многочисленные магазинчики на всем пути. К моему удивлению, мы никуда не поехали, а шли пешком по Ак-Сараю, району, наводненному мелкими отелями с русскими постояльцами. Галдели торговцы, гудели машины, наши взмыленные мужички и бабенки — благо на улице было пять градусов тепла — катили тележки и волокли многопудовые сумки…

Как я и догадался, Рукия привела меня вначале в местный полицейский участок, возле которого, важно расставив ноги, стоял турецкий полицейский в форменной синей куртке и шапочке на манер велосипедной, с маленьким автоматом на груди. От этого начальника зависело, пропустят ли нас вовнутрь участка.

С этого момента и начались смотрины. Рукия долго и подробно объясняла по-турецки — про то, что я журналист из России и чего хочу. Я светски улыбался, ловя на себе взгляды блюстителя порядка. В конце концов, первого из встречных полицейских мы уговорили — и он пошел докладывать обо мне руководству…

Внутри маленького полицейского помещения на стульях сидели в незначительных позах потерпевшие и свидетели, а за письменным столом восседал большой и полный полицейский в такой же синей форме, но с очень значительным лицом. Рукия — сама эмигрантка из Болгарии, не «местная» — с напряжением в голосе начала снова объяснять суть моей просьбы, показывая то свое «гидовское» удостоверение турфирмы, то кивая на меня.

Начальник участка мерил меня взглядом и с достоинством отвечал, положив руку на бумаги. Минут через десять объяснений и переговоров Рукия, вздохнув, перевела, что этот начальник не может ответить на мой вопрос и нужно ехать в вышестоящее управление на Göztepe (элитный район в азиатской части Стамбула. Ред.), где есть специальный человек, ведающий русскими туристами.

— Но это далеко, — пояснила она. — Туда без машины мы не съездим…

— Я заплачу за такси, — оборвал я ее, чувствуя знакомый азарт от того, что репортаж удалось ухватить за хвост. Деньги уже не имели значения, важно было не потерять ниточку, что вела к развитию темы…

…ЕСЛИ вы не ездили на такси в Стамбуле, то вы потеряли многое. Во всяком случае, наша родная российская толпа, дружно ломанувшаяся в двери открывшегося гастронома, помнит о дорожных правилах в этот момент больше, чем все вместе взятые стамбульские шоферы и пешеходы, перебегающие улицу во всевозможных направлениях. Вот из-под колес еле извернулся какой-то сумасшедший на велосипеде, виляющем в потоке машин. Наш таксист, ругаясь и воздевая к небу руки, еще долго что-то кричал ему вслед, бросив баранку, в то время, как из-под наших колес выскакивали новые самоубийцы.

Самое удивительное, что мы пересекли Стамбул, никого не сбив, и тормознули в этом самом Göztepe, напротив огороженной территории полиции, охраняемой автоматчиками. Шесть долларов, отданные мною таксисту, были просто минимальным откупом за дарованную нам Всевышним поездку без жуткой аварии с ужасным исходом…

Теперь, кажется, само небо уже было на нашей стороне. Автоматчики, выслушав Рукию, допустили нас в проходную будку, где курчавая темноволосая женщина без формы куда-то позвонила по телефону и, отобрав «аусвайс» турфирмы с фотографией Рукии, вручила нам временный пропуск в потертом полиэтилене. Нас направили к серому зданию, похожему на цех, в глубине охраняемой территории. С этого момента я уже чувствовал себя, как в доме родном…

Да, не знаю, как там в Амстердаме или Чикаго, но в Турции от полицейских учреждений веет чем-то родным. Как будто я и не уезжал из России. Стояли на приколе полицейские машины — очень по-российски, въехав колесами в лужи. Водители копались возле своих «коней». И здание, к которому мы держали путь, было таким же казенно-железобетонным и почти «производственным», в каких обычно восседает наша милиция.

— Я никогда еще не бывала в таких местах, — подымаясь по склону к зданию, созналась Рукия.

— Со мной еще не там побываете! — пообещал я, пытаясь определить, какая же из дверей этого «производственного» корпуса — вход в стамбульскую полицию.

В ПУСТОМ и гулком вестибюле, каких я видел тысячи на наших заводах, нас ждали двое — без формы, в кожаных курточках, столь популярных в Турции, но при галстуках, с неизменным маленьким автоматом у одного на груди. Большеголовый и усатый, без автомата, явно был здесь дежурным. Рукия в который раз начала объяснять цель нашего прихода и кто послал, показывая на пропуск.

На этот раз у нее, видно, что-то не очень получалось, потому что разговор был долгим, и я чувствовал, что, видимо, ставил своего гида в не очень ловкое положение. Наверное, для полиции посредничество турфирмы в таком щекотливом деле было не совсем понятным: Рукия то показывала на меня, то начинала объяснять.

Большеголовый дежурный несколько раз набирал внутренний телефон — по его интонациям было похоже, что он вот-вот разведет руками…

— Что это за марка автомата? Калашникофф? — спросил я на плохом английском у второго охранника с аккуратным галстучком под курткой. Автомат этот, по виду напоминавший кустарный, был так же похож на изящный «АКМ», как кочерга на микроволновую печь, но мне хотелось разрядить обстановку…

Выяснить марку автомата я так и не успел, потому что появились два молодых и симпатичных сотрудника, которых я тут же определил как «секьюрити» (агентов охраны). Оба одинаково подтянутые, интеллигентные, без демонстративных «горильских» мышц — один в очень приличном светлом костюме. Таких ребят с внимательными глазами обычно встретишь в числе сопровождающих больших лиц…

«Секьюрити» изобразили радушные улыбки, тот, который был в желтой куртке с портативной рацией в руке, замахал ею и что-то сказал Рукие. Нас беспрепятственно пропустили и повели на один из верхних этажей. Да, половина дела была сделана — мы проникли в самые недра полицейского управления, осталось только взять быка за рога…

— Главное теперь, — шептал я по пути Рукие, — вычленить здесь человека, который обладает достоверной информацией о происшествиях с русскими туристами. А то видите, сколько здесь чиновников…

В КОРИДОРАХ все напоминало родной совковский райотдел — даже то, что на отдельных дверях вместо табличек были наляпаны бумажки с написанными от руки названиями. «Секьюрити» проводили нас с Рукией в кабинет, где, кроме молоденькой пухленькой турчанки, сидел, опершись о стол, немолодой морщинистый человек, встретивший нас настороженным взглядом. Когда ему объяснили и стали показывать на меня, он с возмущением забурчал и занервничал — я понял, что меня сейчас «отфутболят» еще дальше…

Интересно, чем этот «футбол» кончится? Мои приветливые провожатые — один в костюме, другой в желтой куртке, с рацией — переглянулись. И решительно отвели меня в другой кабинет, через коридор напротив.

Именно здесь я, наконец, понял, что уже попал на тот уровень, который годился для интервью, — это был очень приличный кабинет, с хорошей мебелью, с письменным столом в телефонах, за которым проглядывался красивый декоративный щит из кожи, придающий обстановке нарядный вид. Но больше всего этот кабинет напоминал приемную большого начальника — солидная дверь вела из него куда-то в самое сердце управления. Я несколько раз посмотрел на эту дверь, ожидая, что она сейчас распахнется и меня пригласят к «самому»…

— Они спрашивают, что вы хотели узнать? — донесся до меня голос переводчицы.

Я посмотрел на опекавших нас «секьюрити»: как и положено, ни один из них не занял место за столом — молодой, очень внимательный, в желтой куртке, из-под которой нет-нет да проглядывал краешек такой же желтой кобуры, сел в кресло слева от нас с Рукией, а второй, в светлом костюме, привалился на уголок секретарского стола. Хорошие ребята, но я бы все же предпочел разговаривать не с охраной, а с «хозяином»! Хотя иной исполнитель может выдать тоже очень потрясающую информацию… Но я решил все же поставить вопрос ребром, не подозревая в тот момент, что же совершаю…

— Знаешь, Рукия, — сказал я переводчице, доставая из-под свитера портативный диктофон, — скажи им, что я должен понимать, кто конкретно со мной будет разговаривать и какую ступеньку в полиции Стамбула он занимает…

Рукия перевела, «секьюрити» сразу скисли. «Пусть, — подумал я про себя, — я не мальчик, чтобы беседовать с „пешками“… Играть в эту игру, так уж до конца».

Опять разговор, опять обсуждение на турецком, во время которого я, естественно, только моргаю. Наконец, один из «секьюрити» приносит бумагу на бланке, где, то ли специально для меня, то ли в назидание всем пытающимся, подчеркнуты желтой пастой машинописные строчки.

— Они показывают вам приказ, что без специального разрешения от высшей инстанции в Джалалу никакой информации вам полиция не может дать…

— Но мне нужны самые простые сведения…

— Нужно разрешение из Джалалу. Но это долго. Они говорят, что это не только для вас. У нас полиция — это госслужба, и местные журналисты тоже, когда хотят здесь получить разговор, обязаны ехать в Джалалу…

Это, конечно, удар, но я сам по сути перевел разговор на официальный путь — и получил турецкий официальный ответ. Бог с ним! Во всяком случае я уже что-то успел ухватить и успею, прежде чем меня отсюда попросят.

— Вам чай или кофе? — переводит Рукия.

— О, конечно, кофе!

Мне приносят кофе в пластмассовом тонком стаканчике, заставившем вспомнить, какие шикарные чашки бывают в приемных на родине. Я понимаю, что у меня осталось с десяток минут и пытаюсь «раскачать» «секьюрити» на беседу, чтобы вытянуть хоть какие-то подробности для репортажа:

— Ваш Стамбул — очень большой город. В наших больших городах, к сожалению, очень много оружия…

— В Турции, — переводит Рукия, — за незаконное оружие дают 25 лет…

— Двадцать пять!!! А у нас до пяти лет.

«Секьюрити» поражены: так мало?

— Да, — торжествующе говорю я. — Причем, если сдаешь оружие добровольно, то тебя не сажают. Поэтому наши мафиози каждое утро пишут заявление: «Начальнику милиции от такого-то. Сегодня утром я нашел в подъезде этот пистолет „Макаров“ и несу вам сдавать в добровольном порядке. Число и подпись». И если тебя захватывают с пистолетом, ты чист: ты ведь шел сдать его, но не успел…

Рукия бурно хохочет, следом смеются «секьюрити». Я не даю им передыха:

— Но знакомый «опер» из угрозыска берет такое заявление и рвет на глазах у гангстера: «Не было бумаги — понял, приятель! Так что сидеть тебе как миленькому…»

— Надо поехать к вам и покончить с вашей мафией, — улыбаясь, говорит один из «секьюрити».

— Боюсь, что в России стамбульской полиции не справиться, — парирую я.

ОНИ ПРОЩАЮТСЯ со мной, пожимают руки и говорят по-русски: «Спасибо». Нет, хорошие все же ребята, остроумные, вежливые, не «дубы». Приятно с такими пообщаться, хоть до нужных людей я не дошел…

— Кто они все же? — спрашиваю я у Рукии.

Она переговаривается с ними еще минут пять, потом выдает:

— О, они здесь немалые люди. Вот тот, в светлом костюме, говорит, что он зам. генерального директора управления…

Боюсь, у меня отпадает челюсть! Кто бы думал? А я их за охрану принял… Мы спускаемся с Рукией и идем «производственным» вестибюлем, где большеголовый дежурный, как старым друзьям, приветливо машет нам рукой. Нет, «прокол» просто сказочный! Это ж надо, с восточным радушием водили меня по кабинетам больше часа — и при этом умудрились не сказать ровным счетом ничего. Так что впору хоть с лекцией выступать: «Стамбул — город контрастов…»

Мы проходим мимо автоматчиков и бурно машем проезжающему мимо желтому такси. И Стамбул принимает нас в свои объятия…

Виктор САВЕЛЬЕВ, репортер газеты.

Уфа — Стамбул — Уфа.

Источник: газета «Советская Башкирия», 4 марта 1995 года.

Цитируется по книге: Виктор Савельев. Я криминальный репортер: Криминальные очерки и репортажи разных лет. Издательские решения. 2018.